Тайна доктора Николя

И так случилось, что за три дня до суда была назначена неофициальная консультация. Все свидетели, допрошенные при расследовании, присутствовали на ней вместе с председателем суда и прокурором. Даже Лилиан Мелвилл была здесь. Густая черная вуаль прикрывала ее лицо, но в положении ее головы, в каждом движении и жесте можно было прочесть известное нетерпение.

Когда она вошла, молодой Вольфингтон приблизился к ней с нежным выражением сочувствия, но она ловко избегла его общества и держалась как можно ближе к Беку, который, в свою очередь, не отходил от дверей.

— Не угодно ли вам присесть, мистер Бек? — произнес прокурор палаты со зловещей любезностью, как бывают ласковы кошки, прячущие в мягких подушечках лап острые когти.

— Благодарю вас. Я отлично могу сказать все что нужно стоя, — ответил Бек кратко.

— В таком случае вы, быть может, проявите любезность и скажете нам все, что желаете сказать, если, конечно, знаете что-нибудь, о чем стоит говорить, — продолжал прокурор все тем же тоном.

Последние слова были сказаны тихим голосом одному из коллег, но все же достаточно громко, чтобы Бек мог их расслышать.

— Первое, что я могу сообщить, — объявил он холодно, — что вы арестовали не того, кого следует.

Ропот волнения пробежал среди присутствующих. Лилиан порывисто повернула лицо к Беку. Можно было заметить, что она внимательно смотрела и слушала. Молодой Вольфингтон, сидевший в конце комнаты, весь насторожился при этих словах. Прокурор палаты презрительно засмеялся:

— В самом деле, сэр? Не соблаговолите ли выдать нам того, кого следует?

— Все в свое время.

— У вас, полагаю, есть свидетели, готовые подтвердить истинность этого странного заявления, мистер Бек? Быть может, вы приведете нам какое-нибудь доказательство? — задал он вопрос и вновь рассмеялся.

— У меня нет никаких свидетелей, лишь несколько фотографических снимков, — сказал Бек.

— Как интересно! Вы намереваетесь, вероятно, представить их в защиту арестованного на суде?

— Нет, и по той простой причине, что человек, в настоящее время арестованный вами, вовсе не будет фигурировать на суде в качестве обвиняемого.

— А почему же нет, смею спросить?

— Потому что через полчаса вы сами отдадите приказ о его освобождении.

Тут прокурор палаты, оставив свой шутливый тон, внезапно разразился гневом.

— Покончим с этими праздными разговорами, сэр! — воскликнул он резко. — Если вы действительно знаете что-нибудь относящееся к делу, сообщите нам. Но помните: я потребую доказательств.

— Вы и получите их. Потерпите одну минутку, я хочу рассказать обо всем сначала. Посещение моего скромного жилища мистером Фрэнком Вольфингтоном навело меня на верный след. Арестованный обязан ему благодарностью по крайней мере за это.

Вольфингтон встал, словно желая что-то сказать, но снова сел, не произнеся ни слова.

— Мистер Вольфингтон первым навел меня на некоторые мысли, — продолжал спокойно Бек, — затем я стал переходить от одного предположения к другому, по всему темному лабиринту вероятностей, пока не увидел свет на другом его конце. Мне ни к чему напоминать вам, сэр, — сказал он, обращаясь к прокурору и подкрепляя свои слова быстрыми ударами указательного пальца по широкой ладони, — о кровавых пятнах на карманах убитого. Их было довольно трудно объяснить, ведь преступник ничего не похитил, а на руках доктора Кервана, который, по предположениям, оставил эти следы, не было обнаружено ни малейших признаков крови. Конечно, у суда была своя теория — у суда всегда имеются свои теории. — Он сказал это совершенно серьезно, точно вовсе и не думая смеяться над судом. — Предполагалось, что доктор Керван после убийства вернулся назад, чтобы постоять возле своей жертвы.

Мне не понравилось объяснение судом этой загадки. Я попытался найти свое собственное. Настоящий убийца — человек с окровавленными руками — знал о какой-то улике, которая могла навести на его след и находилась в то время в карманах сквайра. Она была ему необходима, при этом он не нуждался ни в кошельке, ни в деньгах. Злодей отправился к ручью, чтобы выбросить ее туда. Я подумал, что, если это какая-нибудь бумага, например письмо, она должна плавать на поверхности воды. Мое предположение оказалось верным. Вот письмо, выловленное мной из водоема. Оно было изорвано в мелкие клочки, когда я его нашел, но мне удалось его собрать.

Бек передал прокурору письмо, наклеенное на лист темной бумаги и испещренное частоколом слабых неровных линий, подобно какой-нибудь детской головоломке, показывавших, где куски были приставлены один к другому, и громко прочитал:

— «Если вы хотите застать вашу сестру и ирландского доктора вместе, попробуйте пройтись по тропинке диких гиацинтов в половине одиннадцатого. Я не прошу вас верить мне на слово. Но видеть — значит верить. Ваш преданный друг».

— Почерк изменен, — спокойно продолжал Бек, — но думаю, что в случае надобности я смогу доказать, кем оно написано. Это письмо привело сквайра Мелвилла на встречу с его смертью.

— Но… — начал было прокурор.