Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

— Знакомство с миссис Баттори не прошло удачно? — сочувственно спросил Джаспер, плюхаясь в соседнее кресло. Сам он точно не пережил бы общество лучшей подруги их экономки, учитывая, что он о ней слышал.

Полли наделила его тяжелым взглядом.

— Эта миссис Баттори… — она понизила голос, чтобы тетушка, которая возилась на кухне, не услышала. — Когда она начала мне поименно демонстрировать свою коллекцию чучел собак, я подумала, что вот-вот сойду с ума. У нее даже есть дохлая псина по имени Доктор Доу… Самая плешивая, поеденная молью и жалкая собачонка из всех… Кажется, вы у нее на особом счету.

— Мы с миссис Баттори… — поморщившись, начал доктор, но Джаспер закончил за него:

— Заклятые враги! — он рассмеялся. — Они заклятые враги, Полли.

— Я хотел сказать «в весьма прохладных отношениях».

Джаспер подмигнул Полли, и та улыбнулась. А потом ее улыбка снова увяла.

— Миссис Баттори угостила нас тортом к чаю. Но даже уличный голубь поглядел бы на эти крошки с презрением и сказал бы: «Нет, благодарю, я лучше полечу в парк и подожду какого-нибудь старика с черствой краюхой». А как она обращается со своим домашним автоматоном Джеромом! Не удивлюсь, если когда-нибудь этот бедняга устанет от подобных унижений и испортит ей омлет. Подсыпав в него яд.

Джаспер усмехнулся, а доктор принялся занудничать в своей дотошной манере:

— Вы преувеличиваете. Не знаю, как в Льотомне, мисс Полли, но здесь автоматоны не способны причинить вред своему хозяину… К тому же это просто машины, они не замечают того, как к ним относятся люди.

Полли закатила глаза и продолжила жаловаться:

— Эта старуха перемыла косточки едва ли не всем, кто живет в Тремпл-Толл. И все это между унизительными воспитательными замечаниями в чей бы вы думали адрес? Разумеется, в адрес «мисс Полли, платье которой недостаточно строгое и сама она вульгарная, как портовый маяк»: ей не понравились мои туфли, моя прическа и даже мой нос — она посоветовала что-то с ним сделать, потому что «на него нельзя глядеть без слез».

Джаспер гневно нахмурился — по его мнению, нос Полли был очень красивым, как и она вся. Что эта миссис Баттори себе позволяет?! Пусть лучше сделает что-то со своим собственным носом!

— «Нельзя глядеть без слез», — повторила Полли, — вы представляете?

— Она плакала? — удивился доктор.

— О, я бы этого хотела! — гневно воскликнула Полли. — Но она прослезилась, лишь когда демонстрировала свои росянки и мухоловки в горшках на окне: они у нее почти все завяли. Неудивительно! Их потравила ее невыносимая склочность.

— Старая грымза! — возмутился Джаспер.

— Джаспер! — Доктор укоризненно поглядел на племянника. — Это очень грубо! Ты не должен использовать подобные выражения в отношении дамы, даже той, которая тебе не нравится.

— Да? — Джаспер со злостью поглядел на дядюшку. — А ты назвал одну из побежденных тварей-болезней «Зловредная Червоточинность Миссис Баттори».

— Это другое, — сказал доктор Доу и взял в руки чашку свежесваренного кофе. В гостиной поселился запах корицы…

…Мрачный дом у канала обрастал все более зловещими подробностями благодаря Джасперу, а Полли слушала его, затаив дыхание, и даже вздрагивала и морщилась в особенно нелицеприятные моменты.

Доктор Доу тем временем был занят более прозаичными вещами, а именно составлением писем. И пусть по содержанию и общей лаконичности они больше походили на записки, но Натаниэль Френсис Доу был не настолько легкомысленным, чтобы писать последние. Только серьезная деловая корреспонденция — никаких записок, открыток, заметок на полях! Только письма! Исключение составляли лишь срочные инструкции в опасных для жизни ситуациях, когда время не терпит…

Сейчас же время терпело. Более того — оно ползло с сонной неспешностью, поэтому повода изменять привычному порядку не было.

Два идеально сложенных листка бумаги переместились в конверты, конверты были запечатаны по всем правилам и снабжены указаниями адресатов, после чего уже сами конверты погрузились в нутро двух капсул пневматической почты. С промежутком в минуту труба проглотила обе капсулы одну за другой.

Отправив свои послания, доктор прислушался к рассказу Джаспера и укоризненно покачал головой: племянник был слишком уж впечатлительным мальчиком. Пока что подходящего лекарства от его впечатлительности доктор Доу не нашел.

Джаспер меж тем во всех красках живописал сам дом, рассказал о сломанном мосте и заброшенной трамвайной станции возле него, особое внимание уделил цветку в холле и портрету на лестнице. Как следует прошелся по грубияну-жильцу, которого все в доме не любят, описал смешные очки учительницы музыки и несчастного ее ученика, который от занудных нот впал в летрегию…

— Летаргию! — машинально исправил дядюшка и принялся искать что-то на полках шкафа со справочниками. — Мне печально слышать от тебя подобные оговорки, Джаспер. Еще печальнее, что ты склоняешься к летаргии ученика миссис Паттни, в то время как он был ближе к сопорозному состоянию…

Джаспер подмигнул Полли и прошептал: