Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

— Чем здесь пахнет? — спросил он, втянув носом воздух. — Как будто в этой гостиной побывал кочегар.

— Думаю, это пахнет коронный капустный суп миссис Трикк, — сказал Джаспер и поспешил сменить тему: — Так куда ты ездил? У меня голова вот-вот лопнет от любопытства.

— Это очень сомнительно с медицинской точки зрения…

— Дядюшка!

***

— Ай-яй-яй! Сэр! Пустите, сэр! — верещал худой и чумазый парень в дырявом пальтишке и в большущих штанах, которые, очевидно, были пошиты на какого-то толстяка.

— Не трепыхайся! — пробасил констебль Шнаппер, не послабляя хватку.

Он держал парня за шиворот, а тот все пытался вырваться — неистово дергался так, что слетела и упала в грязь возле полицейской сигнальной тумбы его шляпа. Пытаясь высвободиться, он даже схватил представителя закона за рукав мундира, отчего тот пришел в еще большую ярость.

— Не дергайся, а то хуже будет!

— Сэр, я ничего не делал! Не делал!

— Неужели?! — прорычал ему в самое ухо констебль. — Я сам видел, как ты подрезал кошелек у того цепочника — своими глазами. Или ты хочешь сказать, что на меня напала слепота, и это был не ты?

— Нет, сэр! — запротестовал парень. — Я не воровал никакой кошелек! Я… я его подобрал на улице. Подобрать — не зазорно! Я ничего не делал!

— Ну да, ну да, — усмехнулся констебль и так встряхнул воришку, что у того даже клацнули зубы. — Прояви почтительность: стой смирно, пока тебя арестовывают!

Тяжеленные кандалы защелкнулись вокруг тощих запястий парня, и тот взмолился:

— Прошу вас, сэр! Не отправляйте меня в будочную! Я верну кошелек! И принесу извинения! Не отводите меня на Полицейскую площадь!

Никто не обращал внимания на эти визги: арест шушерников, то есть мелких жуликов, был в Саквояжне делом обыденным. Проходившие мимо почтенные джентльмены только радовались несчастью воришки, полагая, что без него на улицах станет чуточку чище, а те, кто победнее и менее почтенный, отворачивались и делали вид, что не слышат никаких криков — кто знает, вдруг в следующий раз грозному полицейскому вздумается схватить их самих, и вот уже они будут вот так умолять.

Площадь продолжала жить своей обычной жизнью.

— Я за тобой давно присматриваю, Пип Финли, — сказал констебль Шнаппер и издал звук, похожий на бульканье. — Думаешь, я не знал, что ты промышляешь на моей площади? Очень глупо было шнырять неподалеку от тумбы представителя закона.

— Нет, сэр! Я ничего не делал!

— Заткнись! — Констебль запер полицейскую тумбу и потащил упирающегося Пипа Финли прочь.

— Шляпа! Моя шляпа! Позвольте я заберу ее!

— Шляпа? Гм. Она тебе больше не понадобится.

— Нет, сэр, прошу вас! Не надо!

Но констебль был глух к мольбам. Держа Финли одной рукой под локоть, а другой за шиворот, он затащил его в переулок.

— Сэр… Отпустите меня. Я исправлюсь, сэр!

— Тухлая болтовня — не на тех напал.

Площадной шум становился все тише и тише, и Пипу Финли с каждым футом, что тащил его констебль, становилось все страшнее.

— Сэр, я… я прощу вас… — Шушерник расплакался, и Шнаппер поморщился.

— Только попробуй обмочиться! — пророкотал он. — Сказал же: не трясись! В будочную тебя никто не посадит.

— Правда? — Пип Финли не поверил ни единому слову — все-таки он был человеком уличным, и прекрасно знал, как здесь все устроено. — Но куда вы меня ведете?

— Я избавлю свою площадь от очередной мрази.

Пип Финли понял, к чему все идет. Кажется, констебль просто собирался прикончить его в какой-то подворотне. Слухи, разносимые уличной шпаной, не врали: в этой части города фликам лучше не попадаться на глаза. А тот кошелек… это был такой простой вариант, и он сам торчал у цепочника из кармана, будто бы умоляя его вытащить. Бедолага Финли! Как же ты сглупил!

— Я не хочу! Нет! У меня старенькая мама… Кто о ней позаботится?

— О маме надо было думать, когда пальцы к чужим кармашкам липнуть начали. Уймись! — прикрикнул констебль. — И ровно иди. Под ноги гляди!

Совет был не лишним — Финли споткнулся, зацепившись за старый трамвайный рельс. Он запричитал что-то бессвязное о том, что не хочет умирать, и констебль Шнаппер гулко расхохотался.

— Ты, верно, решил, что я собираюсь тебя придушить?! Нет уж, еще руки марать о подобную шваль!

— Нет, сэр?

— Я сказал, что не хочу видеть тебя на своей площади. И я добьюсь своего.

— Но что… что вы задумали, сэр?

— Сдам тебя мистеру Фальке. Его посудина «Утопленник» стоит в порту. Он набирает команду.

— В море, сэр? — не до конца понимая, ужасаться ему или же радоваться, воскликнул Финли. Он знал, что порой мелких карманников вместо того, чтобы отправить в тюрьму Хайд, сдавали капитанам судов в качестве матросов. Море, по сути, было той же каторгой, и все же это была не тюрьма… и не петля.

— Море. Оно самое, — подтвердил Шнаппер, и Пип Финли прекратил дергаться.

— Но почему вы это делаете, сэр?

— Так от тебя будет хоть какой-то прок, ну и я получу от капитана свои десять фунтов вознаграждения. Это на целых пять фунтов больше, чем, если бы я привел тебя в Дом-с-синей-крышей. Еще и от мороки избавлюсь — а то волочиться через пол-Саквояжни.

Финли огляделся. Констебль вел его по Флоретт в сторону канала.