Тайна дразнит разум

— Хозяин браунинга… Ерш Анархист.

— Позвольте, коллега, откуда это известно? — приподнялся толстяк, дымя трубкой. — Кто подтвердит?

— Алексей Смыслов. Он здесь… за дверью…

В кабинет сначала вошел старший Смыслов. Он громко поздоровался и вытащил из проема на свет своего притихшего племянника:

— Давай, Лешок, руби, как было!

Сеня заметил, что приятель в отцовском коричневом костюме выглядел старше своих лет. Да и рассказывал он, нажимая на басы:

— Это было два дня назад. Я увидел на толкучке матроса: в бескозырке, тельняшке и в широченном клеше, а голова ершистая, рыжая и лицо приметное — желтоглазое и загорелое до черноты. Он тоже зацепил меня глазом и прямо предложил: «Хошь пушку на масло?» Обмен состоялся у малых ворот курорта. Матрос, понятно, мог выследить, куда я пошел. В парке ему каждое дерево помощник. Возле дома я в день пропажи обнаружил след — каблук с ломаной подковкой. — Он вынул из кармана свернутый листок и подал его Пронину: — Вот зарисовал…

— Все это хорошо, товарищ Алексей, — одобрил начальник и поморщился от боли в животе. — Но почему ты удрал, не оказал помощь сердечнику?

— Выстрелы спугнули. И браунинг свой признал. Поспешил сверить…

— А фанеру-икону не приметил? — уточнил Сеня.

— Нет, я искал убийцу. Подумал, что стреляли в чекиста…

Сеня указал на фанерный лист с образом:

— Как думаешь, ваша фанера?

Алеша перевернул лист и указал на фабричную марку Лютера:

— Вот коричневый слон. А я принес от дяди два листа без марки. Они в сарае… в числе десяти…

— Выходит, — заключил Пронин, — Ерш Анархист взял из сарая два листа, намазал иконы, выкрал у тебя браунинг и сам сдал оружие уполномоченному?

— Выходит, что так…

На столе, рядом с портретом и фанерной иконой, появились бельгийский браунинг № 2 с якорем на рукоятке и флакончик духов. Воркун выложил томик «Метаморфоз» и рассказал о ночной облаве:

— Ну откуда у матроса этакие духи и карты?

— Ясно, ниточка-цепочка тянется за границу! — заверил Сеня и обратился к начальнику: — Павел Константинович, без Ерша Анархиста мы это дело не распутаем. Его нужно взять, куда бы он ни укрылся-спрятался. Поручите мне!

— Абсурд, коллега! — Профессор поднял трубку. — Ваша гипотеза с ниточкой отдает инфантильностью. Зачем пугать атеиста иконами? Проще — убить! Однако уполномоченный не убит…

— Это еще не доказано, голубчик! — подал голос Калугин. — Не забывайте, ищейка не взяла след!

— Какой след? — Пронин вынул из ящика стола помятое письмо. — Послушайте документ, подписанный Ершом Анархистом…

Председатель чека бумажным листом перехватил пучок желтоватого света и начал глухо читать:

— «Товарищ уполномоченный! Горячо приветствую беспощадную борьбу с мракобесами! Святоши всю мне житягу исковеркали. Батька мой, сельский поп, загнал меня в духовное училище. А я еще пацаном имел тягу к цветным карандашам. И теперь могу любого длинноволосика шлепнуть карикатурой! И богородицу могу распучеглазить, отпугнет любого. Испытай, проверь на деле. А с наганом расстанусь: надоел анархизм! Честно, по-морскому, старому амба! Давай работу. Мой адрес — дача Шур. Бывший анархист, ныне безработный Георгий Жгловский».

Наступила пауза. Первым поднялся профессор Оношко:

— Дорогие коллеги, как видите, картина прояснилась. Жгловский написал иконы со страшными ликами. Заказал ли ему иконы Рогов или самородок выполнил по своей инициативе — роли не играет. Важно другое: Ерш Анархист не церковник, а безбожник. Следовательно, к смерти Рогова непричастен. Да и письмо без угрозы, с точным адресом. И даже история с браунингом раскрылась: он стащил у Смыслова и сам сдал уполномоченному…

— А чего же он удрал?! — выкрикнул Карп.

— Уважаемый Карп Силыч, какие у вас доказательства тому?

— Его видели с женщиной. Она прикрывала лицо платком. Они шли в сторону вокзала. Я уверен, что это была Ланская!

— А я уверен, коллега, что Ланская просто спряталась от вас, поскольку вы бесцеремонно пристаете к ней. А сегодня утром пытались даже изнасиловать ее…

— Это верно, Рогов?! — грозно спросил председатель трибунала, сжимая в руке железную трость. — Чего молчишь?!

— Пошли вы все к чертовой матери! — выругался младший Рогов и выскочил из комнаты.

Сеня пожалел Карпа. Он не знал, что младший Рогов еще вчера положил партбилет в конверт и адресовал его председателю укома: «Не согласен с нэпом и порываю с предателями революции».

Пронин сморщил губы: видимо, боль в желудке обострилась. Сбился четкий ритм речи:

— Товарищи, мне думается… на этом письме… и закроем совещание.

Он обратился к председателю укома:

— Николай Николаевич, мы собрались… по твоей инициативе. Ты как считаешь, вопрос исчерпан?..

— Да, друзья мои, пока вопрос исчерпан…