Тайна древнего амулета

Глаза аморфных личностей, которых, как ты знаешь, в нашем классе несколько, вообще ничего не выражали.

И среди всех был один взгляд, от которого у меня – нет, не забилось, затрепыхалось сердце. «С тобой все в порядке? – как бы спрашивал он. – Я так за тебя волновался!».

Первые две перемены я проторчала в учительской, безуспешно пытаясь узнать, будет ли сегодня в школе Генриетта Ивановна.

В конце второй перемены кто-то из учителей с досадой сказал:

– Послушай, Миловидова, ты нам мешаешь, понимаешь это или нет?

– Я просто хочу узнать…

– Вот и мы хотели бы это знать! Должна быть. Но телефон заблокирован, а дома ее нет. Есть еще вопросы?

Ничего себе! Телефон заблокирован, а дома нет… С Генриеттой Ивановной что-то случилось! Теперь понятно, почему она не звонит!

Я с трудом дошла до класса и плюхнулась на парту. Телефон заблокирован, дома нет… Неужели это дело рук Ираклия? Неужели он каким-то образом узнал о ее разговоре с одноклассником и решил от нее избавиться? Зачем? Ну, тут голову ломать не надо: затем, чтобы она мне ничего не могла рассказать.

Да, но откуда он мог узнать о разговоре? Ой, да это, в принципе, не так сложно. Предположим, у него налажен контакт с барменом «Шоколада», а тот тоже слышал весь разговор Генриетты Ивановны и одноклассника Федора и проинформировал Ираклия. А Ираклий потом подкараулил Генриетту Ивановну, затащил ее в машину и увез… Ну, куда он мог ее увезти? Да хоть куда! Например, в лес. Или в какое-нибудь заброшенное здание, из которого никогда не выбраться. Закрыл ее там, а телефон отобрал.

Из-за этих переживаний я даже забыла, что меня ждет возмездие.

И оно свершилось. На большой перемене.

Глава 22

На большой перемене я в очередной раз решила сходить в учительскую. Понятно, что мое появление там уже стало вызывать раздражение у учителей, но ведь за сорок пять минут могло что-то да измениться.

На этот раз выйти из класса мне не удалось.

Едва прозвенел звонок, Лерка встала у дверей и громко объявила:

– Никому не выходить. Нищебродка, ко мне!

Я поняла, что час расплаты настал. И не подумала подниматься с места.

– Кому сказала? – повысила голос Лерка.

Я продолжала сидеть.

– Крокодильцева, Рогаткина, ко мне Нищебродку!

Они выволокли меня из-за парты и подтащили к Лерке.

– К стене поставьте, – приказала она.

Я попыталась вырваться, но меня крепко держали Леркины люди.

Что же сейчас будет?

Мне было страшно и стыдно. Страшно скорее от неизвестности – что задумала Лерка? Стыдно от того, что меня унижают перед всем классом, а я ничего не могу поделать.

– Доигралась, Нищебродка? – ангельским голоском произнесла Лерка. Но взгляд у нее был совсем не ангельским. – От коллектива отрываешься! В столовую с нами не ходишь! Вот, смотрю, у тебя даже стоять сил нет. Ну что ж, придется тебя… Да что ж это я, совсем забыла! Эй, люди, дайте кто-нибудь мой смартфон, на парте лежит.

– Можно я? – подобострастно спросила Пентюхова.

Лерка снисходительно кивнула.

Пентюхова бросилась к парте и протянула ей гаджет.

Лерка включила камеру:

– Добрый день, мои дорогие подписчики и подписчицы! Сегодня мне хочется показать, как мы заботимся о братьях, а точнее – сестрах наших меньших. – Она навела камеру смартфона на меня. – Это уже знакомая вам Нищебродка. Посмотрите, какая она малюсенькая – ну настоящий заморыш. И это от того, что она отказалась ходить с нами в столовую. Ну как можно без школьных завтраков? Без них человек не растет и зрение падает. Видите, какие толстые стекла на ее очках? Не ест ничего Нищебродка, вот и результат!

Я видела, что весь класс замер в ожидании, что же будет дальше. Ведь и так ясно, что вслед за тирадой должно последовать что-то еще, но что?

А Лерка продолжала:

– Мы не можем спокойно смотреть, как чахнет этот человеческий заморыш, – ей, наверное, показалось это смешным, и она засмеялась. – Поэтому мы сейчас при всех будем ее… Будем ее… – Видимо, сценарий дал какой-то сбой, потому что Лерка стала говорить немного невпопад. – Может, хоть на сантиметр станет выше… Итак… Ну, где же она? – тут дверь распахнулась, и в класс влетела Крокодильцева, держа в руках тарелку с рисом и котлетой. – Наконец-то! Че так долго?

– Так очередь же!

– Итак, – продолжала Лерка, – нам ничего не остается, как насильно покормить это существо. Ну, че стоишь-то? – это она Крокодильцевой. – Корми давай!

Надо мной нависло прыщеватое лицо Крокодильцевой.

– Рот открой! – приказала она.

Я показала ей язык.

– Совсем обнаглела! – закричала Лерка. – Эй ты, чего творишь? А ты че стоишь? Суй ей котлету! Задумалась, блин! Итак вы видите, как мы пытаемся покормить это существо… – это она уже на камеру.

В нос ударил запах котлеты, и я почувствовала, как в мое лицо тычут противным и жирным. Фу!

– Че, без глаз совсем! – возмутилась Кузнецова. – Не видишь, где у нее рот?

– Не получается, – простонала Крокодильцева. – Очки мешают, да еще головой вертит.