Тайна древнего кургана

– То есть согласно этому предположению, Свиридов-младший организовал попытку ограбления или даже лично участвовал в нем и убийстве отца? Он что, такой вот настоящий монстр?

– Вовсе нет, нормальный парень, из армии уволился сержантом, сейчас работает охранником. Он очень переживает смерть отца и предшествующую ссору с ним, думаю, вполне искренне переживает. Да и зачем было Денису похищать Лопатину, если до свадьбы она не могла претендовать на имущество профессора? Хотя алиби на это время в тот день у него нет, утверждает, что отсыпался дома после ночной смены.

Сошников задумался. Причастность профессорского сына к обоим преступлениям или даже к одному из них представлялась маловероятной, но чужая душа – потемки, окончательно исключать Дениса Свиридова из числа подозреваемых пока что не следовало.

– Я хочу пообщаться с близкими друзьями и знакомыми Оксаны. Кого вы порекомендуете?

Парфенов ответил не задумываясь:

– Лучшая подруга – Татьяна Рощина, бывшая одноклассница, сейчас работает в областной газете после окончания журфака. Ставший вместо Свиридова заведующим кафедрой в универе Николай Семенович Звонарев хорошо знал и профессора, и Оксану Лопатину. Я с ними уже беседовал при личных встречах, телефоны вам сброшу по СМС, диктуйте свой номер.

Сошников назвал десять цифр и поинтересовался, какое впечатление произвела на оперативника молодая журналистка. Парфенов пожал плечами:

– Да нормальное впечатление, никакого негатива. Татьяна выглядела очень расстроенной исчезновением подруги, подробно ответила на все мои вопросы. Доцент Звонарев вел себя сдержанно, об отношениях погибшего и аспирантки говорить не захотел, Свиридова характеризовал как видного ученого и порядочного человека. Скорее всего, и он, и Рощина ничего не скрывали. Но мне интересно ваше мнение, так что жду звонка с комментариями.

– Договорились. Давайте регулярно обмениваться новыми фактами.

– Конечно, Сергей Леонидович, только так. А сейчас едем в детективное агентство.

7

Господин Петерсен в конце апреля направился в автомобильное турне по России. Он получил три предложения от своих постоянных поставщиков и одно от нового партнера, с которым познакомился во время предыдущей поездки и затем общался в Интернете. Последний обещал представить киммерийские сокровища, которые заказал загадочный мистер Винтер из Йоркшира. Первым в списке посещаемых городов значился Санкт-Петербург. Петерсен добрался до этого города от границы с Финляндией за три часа. Он остановился в отеле на Невском проспекте, а вечером спустился в метро на станцию «Маяковская». Через двадцать минут датчанин уже прогуливался по набережной Васильевского острова. Было пасмурно, с Невы дул холодный ветер. Когда Петерсен поравнялся с фигурами каменных сфинксов, из стоявшего неподалеку автомобиля вышел высокий мужчина в серой куртке с капюшоном. Он подошел к антиквару, крепко пожал ему руку и сказал на вполне приличном английском:

– Рад видеть тебя, Карл. Как ты добрался?

– Без проблем, Юрий. Как ты поживаешь?

– Тоже неплохо.

– Где картина?

– У меня в квартире, в двух кварталах отсюда, если помнишь.

– Помню, конечно. Твои жена и сын дома?

– Нет. Мы недавно развелись, они с сыном живут у ее матери.

– Жаль. Но для конспирации это не так уж плохо. Я готов посмотреть.

– Тогда садись в машину.

Десять минут спустя они вошли в двухкомнатную квартиру в старом пятиэтажном доме. Юрий проводил гостя на кухню, включил электрический чайник.

– Будешь пить растворимый кофе? – спросил он.

Петерсен чуть поморщился и отрицательно покачал головой.

– Я не пью кофе вечером, только до полудня, – объяснил он.

– Ну а я согреюсь немного, – усмехнулся русский.

Он насыпал большую ложку коричневого порошка из металлической банки в стакан, залил туда кипяток, потом добавил бренди из стоявшей на кухонном столе открытой бутылки.

– Уверен, ты будешь доволен, – сказал Юрий.

– Может быть. Показывай.

– Сейчас, сейчас.

Хозяин квартиры выпил кофе с алкоголем, потом вышел и через минуту вернулся с холстом. Юрий развернул на столе полотно, на котором был изображен пейзаж – лес и река на фоне темнеющего неба. Петерсен достал из кармана лупу с подсветкой, склонился над картиной и долго ее рассматривал. Потом он тихо спросил:

– Так ты утверждаешь, мой друг, что это творение Шишкина?

– Именно так, Карл. У меня есть заключение известного эксперта.

– Ерунда, друг мой. Тебя обманули. Или ты хочешь обмануть меня. Это не может быть картиной Шишкина. И знаешь, почему? Этот холст произведен не позднее середины прошлого века. Я так же уверен в этом, как в том, что родился в Копенгагене. Извини, но нам больше не о чем говорить. Прощай.