Тайна Древнего Лика

Шум, похожий на громкий тяжелый вздох, раздавшийся из бассейна, заставил Батлера повернуть голову. То, что было до сих пор неподвижной темной поверхностью, вспучилось маслянистым пузырем. Пузырь быстро раздувался, превращаясь в монгольфьер, и через мгновение лопнул с грохотом взорвавшегося фугаса. Коллоид хлынул во все стороны, темная волна подхватила Батлера, вцепившегося в плечи Флоренс, и швырнула к стене. Ареолог ударился плечом о твердый кафель, но пальцы не разжал, продолжая удерживать Флоренс. Шум нарастал и нарастал, теперь коллоид мощными высокими гейзерами извергался из бассейна, быстро заливая все вокруг. Не прошло и десятка секунд, как Батлер был уже по грудь в этой субстанции, а еще через несколько мгновений она дошла ему до подбородка. Ареолог, не отпуская Флоренс, оттолкнулся подошвами от пола и отчаянно заработал ногами, изо всех сил стараясь удержаться на плаву. Его поднимало к потолку, потолок был все ближе и ближе, холодный белый потолок морга, и темная масса вот-вот должна была до предела заполнить весь ограниченный белым мертвенным кафелем объем.

«Не сгореть мне суждено, а утонуть…»

Эта мысль была последней. Теплое, скользкое хлынуло ареологу в ноздри и потекло в горло.

Алекс Батлер в первый и последний раз судорожно всхлипну. Пальцы его разжались, теряя Флоренс, и вязкая темнота сомкнулась над ним…

22

Леопольд Каталински гнал вездеход в режиме форсажа, с трудом удерживая руль, — инженера подбрасывало вместе с машиной. Она, казалось, вот-вот развалится от этой жестокой тряски. Ведь не асфальт был под колесами, и не бетон, а усеянная камнями равнина, совершенно не подходящая для такой сумасшедшей езды. Каталински выжимал из марсохода все до предела, но эта самодвижущаяся четырехколесная тележка вовсе не была болидом «Формулы 1» или хотя бы джипом-внедорожником. Расстояние до Марсианского Сфинкса сокращалось удручающе медленно, и Каталински бормотал проклятия до тех пор, пока не прикусил себе язык при наезде на очередной камень.

Внезапная потеря связи с командиром не просто тревожила инженера — он был почти уверен, что произошло непоправимое. И мысленно не переставал проклинать себя за то, что оставил Маклайна одного и вернулся к модулю на погрузку золота. Но разве мог он ослушаться приказа? Вновь ослушаться приказа.

«Да, мог! Мог! — ожесточенно стискивая зубы, думал он. — Это как раз тот случай, когда я просто обязан был не подчиниться и не бросать его одного! Учитывая, что трое уже пропали здесь, и остались только он да я…»

Зловещий гигант, возвышавшийся посреди зловещей равнины, надвигался и разрастался, подпирая зловещее небо.

Каталински сбавил скорость и направил марсоход вокруг Сфинкса, к тому его боку, где, судя по схеме, находился еще один вход.

Порывы ветра то и дело гоняли по равнине ржавую пыль, и как ни силился инженер отыскать следы командира, это у него не получалось. Возможно, где-то, за каким-то камнем, и сохранился уберегшийся от ветра отпечаток рубчатой подошвы, но Каталински не обладал способностями детектива и не мог его отыскать. Он медленно проехал вдоль всего каменного бока Сфинкса, напряженно, чуть ли не до слез, вглядываясь во все выступы и трещины, но ничего похожего на вход так и не обнаружил.

Ощущая нечто похожее на панику, инженер развернул вездеход и направился обратно. Он с еще большей тщательностью рассматривал проплывающую мимо каменную стену и наконец заметил зигзагообразно уходящий вверх узкий карниз. Пройдясь по нему взглядом, Каталински убедился в том, что карниз упирается в глухую стену.

«Лео, я вижу вход… Попробую добраться до него — он довольно высоко…»

Командир видел вход. Видел отсюда, снизу. А теперь отсюда никакого входа не видно. Не то место? Или вход закрылся — точно так же, как закрылись ворота в тоннеле?..

Инженер выключил двигатель, выбрался из ровера и направился к мрачному боку инопланетного чудовища, внимательно глядя себе под ноги.

То ли тому, кто держал в своих руках нити человеческих судеб, захотелось чуть-чуть помочь одной из миллиардов марионеток, воображавших себя вполне самостоятельными, то ли он решил ускорить действие, чтобы приблизить развязку и посмотреть на другие сценки — так или иначе, но, не сделав и десяти шагов, инженер оступился на присыпанном пылью камне. Его правая нога поехала в сторону, ботинок взрыхлил нанесенную ветром ржавчину — и из-под нее показался краешек чего-то очень знакомого. Каталински нагнулся и поднял разорванную звездно-полосатую обертку от армейского пищевого батончика. Эту обертку некому было оставить здесь, кроме Маклайна, — командир, вероятно, решил подкрепиться перед восхождением.

А значит, место было именно то.

Каталински выпустил обертку из пальцев и побрел назад, к вездеходу, за тросом. Вряд ли уже стоило спешить — от быстроты его действий, скорее всего, теперь ничего не зависело.