Тайна древней рукописи

— Это доказывает, что он, по крайней мере, понимает, как ценна коллекция. Это не просто стопка страниц. И я уверен, он еще до нашего прихода знал, что рукопись — не простой Часослов. Этой книге место в музее, а не взаперти, где о ней никто не заботится.

— Бедный А., — прошептала я.

— Почему ты так говоришь?

— Его тайны скрыты от посторонних глаз. Думаю, А. хотел сообщить что-то. Хотел рассказать нам о чем-то. Хотел, чтобы мир узнал об этом. Что бы это ни было, мы должны это выяснить. Кто-то же должен узнать об А.

— Ты сказала «он».

Я рассмеялась.

— Или она.

Но чем дольше я думала об этом, тем больше была уверена в том, что А. был мужчиной. Швейцар распахнул перед нами дверь, и мы вновь оказались на залитой солнечным светом улице.

— Нам незачем торопиться в аукционный дом. Хочешь пройтись по Центральному парку и перекусить? — спросил Август.

— Конечно, — ответила я.

Мы двинулись по направлению к парку. Солнце уже достаточно сильно припекало. Когда мы вошли через главные ворота рядом с Музеем естественной истории, мы попали под сень деревьев.

— Хочешь хот-дог? — спросил Август, указывая на лоток, расположившийся под голубым в полоску зонтом.

— Думаю, я пожалею об этом, но давай.

Август заказал два хот-дога и две колы.

— Пойдем к Черепашьему пруду?

— Не припомню, чтобы я там когда-либо была.

— Тогда пошли. — Мы взяли еду и свернули на дорожку. — Черепаший пруд — просто потрясающее место, там всегда тихо и спокойно. Ни громкой музыки, ни магнитофонов, ни скейтеров. Только черепахи.

Мы прогулялись до пруда. За исключением возвышающихся где-то вдалеке небоскребов, ничто больше не напоминало о Манхэттене. Мы отыскали плоский камень и уселись на него. Я тут же скинула сандалии и вытянула ноги.

Август снял кроссовки, допивая на ходу колу и доедая хот-дог. Как только мы присели, из воды показалась черепаха. Она стала взбираться на берег.

— Может, тебе завести черепаху в саду? — предложила я.

— Я подумывал об этом, — ответил он, смеясь, — но маленькие черепашки живут в среднем шестьдесят — семьдесят лет. Все-таки это серьезное обязательство. Придется менять табличку у двери на «Соколов и Сыновья, и Черепаха».

Присевшая рядом с моей ногой бабочка вновь взлетела и пролетела в миллиметре от моей щеки.

Август внимательно посмотрел на меня, и на секунду наши глаза встретились. Он был так красив, и что-то в его взгляде по-прежнему заставляло меня краснеть. Я молилась, чтобы яркие солнечные лучи уже превратили мое лицо в помидор, так что он ничего не смог бы заметить.

Он улегся на спину и принялся изучать небо и облака.

— Я вижу верблюда.

Я посмотрела наверх, что было лучше, чем смущенно разглядывать его.

— О да, нашла. А вон там херувим.

— Ага. Посмотри сюда! — И он указал пальцем. — Как ты думаешь, на что оно похоже?

Я оперлась на локти и внимательно рассматривала облако.

— Не знаю.

— Это же палимпсест.

Я игриво ударила его по руке.

— Ну конечно!

— А что? А. попытался нам что-то поведать.

— Ага, ну да.

— А. говорит: «Найдите меня!»

Я выпрямилась и обхватила руками колени, уткнувшись в них подбородком.

— Теперь вижу, — ответила я, подыгрывая ему. — Смотри, облако меняется, теперь похоже на вопросительный знак. А. говорит: «Раскройте тайну!»

— Вот это уже правильный настрой, Кэлли. Ты ведь понимаешь, что не сможешь вернуться в Бостон, пока мы все не узнаем.

— Тогда в нашем распоряжении только восемь недель.

«Восемь недель», — повторила я уже про себя. И я вернусь в реальность, в Бостон. Если что-то все-таки выйдет из этой затеи, это будет грандиозное лето. Я так и слышала, как отец повторяет мне, словно мантру: «Каллиопа, будь разумной. Каллиопа, будь практичной. Каллиопа, всегда думай о цели».

— А что, если нам не хватит восьми недель?

— Ну, больше у меня в запасе нет.

Я должна была смириться с действительностью. Восемь недель.

— Что ж, нам лучше поторопиться, — сказал Август, вставая, и протянул мне руку. Я вновь немного смутилась.

Надев сандалии, я запрокинула голову в поисках облака. Оно вновь превратилось в пушистую вату и уже ни на что не походило.

5

Я томлюсь.

А.

Итак, новое задание: на этот раз вы посетите Мириам Роуз, — сказал Гарри, внимательно рассматривая записку, которую нам вручил дворецкий. — Я уже позвонил ей. Я, кстати, с ней знаком — несколько раз встречался на различных общественных мероприятиях, однажды она устраивала благотворительный бал. Конечно, это было еще в период ее замужества. До того, как все двери закрылись перед ней и она, бедняжка, превратилась в изгоя Нью-Йорка. Вы встретитесь с ней завтра утром. Она вам понравится.

— Что ты имеешь в виду под «изгоем»? — спросила я. Я сидела в офисе дяди и пила диетическую колу. Август налил себе холодного чая. После нашей обеденной прогулки мое лицо благополучно приобрело ярко-розовый оттенок.

Гарри включил компьютер, кликнул пару раз мышкой и развернул к нам экран монитора.

— Мириам Роуз, — сказал он. — Это день ее свадьбы. Фото из архива «Нью-Йорк Таймс».