Тайна двух океанов

Поймав с гибнущего «Диогена» радиосигнал о бедствии, «Пионер» явился к месту катастрофы одновременно с остальными спешившими туда судами, хотя его отделяло от «Диогена» расстояние, в несколько раз большее. Держась на глубине около двухсот метров, следя за всеми радиопереговорами «Диогена» и его спасателей, «Пионер» проводил затем тонувшее судно до глубины одного километра и видел, как скопившийся во многих его отсеках воздух под давлением воды в сто атмосфер разорвал судно на несколько частей, которые затем стремительно пошли ко дну.

Еще до переклички спасенных подводная лодка знала о гибели двух человек — одного матроса и одной женщины, упавших в море при столкновении судна с айсбергом. Их тела, медленно опускавшиеся на дно, подводная лодка видела, когда кружила в глубине вокруг «Диогена». Но трупа третьего пропавшего, советского мальчика Павла Буняка, она найти не могла, несмотря на тщательные и усердные поиски. После того как «Диогена» поглотили волны, ее инфракрасный разведчик, управляемый по радио, еще долго носился под поверхностью вод во всех направлениях и опускался на большие глубины, но не обнаружил трупа мальчика. Тогда старшина водолазов Андрей Скворешня заявил капитану Воронцову, командиру подводного корабля, что, по его твердому убеждению, мальчик или его труп находится, вероятнее всего, на одном из крупных обломков, плававших на месте крушения. Скворешню поддержали начальник научной части профессор Лордкипанидзе, старший лейтенант Богров и радист Плетнев.

Была ли судьба, жизнь или смерть советского мальчика тем «крайним случаем», который предусматривала инструкция высшего командования?

После короткого колебания боевой командир, несущий огромную ответственность за бесценный корабль, принял решение, которое подсказали ему советские чувства. Однако, прежде чем нажать кнопку к «подъему» на пульте центрального поста управления, капитан Воронцов обеспечил безопасность корабля всеми имевшимися в его распоряжении мерами. Инфракрасный разведчик вновь вырвался из борта подводной лодки и начал кружить вокруг нее, поднимаясь по спирали к поверхности, выскакивал в воздух и непрерывно пересылал на экран центрального поста изображения всех встречающихся на его пути предметов — обломков крушения, рыб, водорослей и даже прозрачных медуз. Все говорило о пустынности океана и неба, полнейшем спокойствии и безопасности. И лишь тогда показался на поверхности океана «Пионер»…

Еще с шумом и вздохами работали пневматические рычаги, вгонявшие нижнюю крышку люка в его гнездо, как лодка, закончив спасение мальчика, уже стремительно погружалась в спокойные, безопасные глубины, ложась на свой курс. В это время зоолог и врач подводной лодки Арсен Давидович Лордкипанидзе напряженно работал в госпитальном отсеке над телом мертвенно-бледного, совершенно безжизненного Павлика.

Счастье Павлика заключалось в том, что старший радист Плетнев принял из Ленинграда и передал капитану Воронцову шифрованную радиограмму лишь через час после того, как подводная лодка сняла мальчика с айсберга. Именно этот час спас ему жизнь.

Радиограмма была от Главного штаба морских сил Республики и содержала чрезвычайно важные сообщения.

Органы Управления государственной безопасности установили, что одна иностранная держава, заинтересованная в ослаблении обороны наших дальневосточных берегов, неизвестным образом узнала маршрут «Пионера» и ее тайные агенты намереваются уничтожить подводную лодку во время ее остановки в Гибралтарском проливе или в другом пункте ее маршрута. Поэтому Главный штаб предлагает капитану Воронцову итти во Владивосток, не останавливаясь в Гибралтарском проливе, и не через Индийский океан, а вокруг мыса Горн и через Тихий океан, держаться в течение всего пути на больших глубинах, соблюдая полную секретность и ничем не обнаруживая себя. Это изменение маршрута должно повлечь за собой и перестройку плана научных работ экспедиции. Однако Главный штаб подтверждает, что при всех обстоятельствах срок прибытия корабля во Владивосток остается неизменным — двадцать третье августа.

Не могло быть сомнения, что если бы капитан Воронцов получил эту радиограмму немного раньше, он даже не приблизился бы к месту гибели «Диогена». Нетрудно себе представить, какая участь ожидала бы Павлика в этом случае…

Командир подводной лодки стоял в коридоре и внимательно перечитывал листок бумаги с расшифрованной радиограммой. Радист Плетнев, маленький, сухой, с темным, сморщенным, как сушеная груша, лицом, стоял перед командиром. На левой руке у него нехватало двух пальцев — память о длительной зимовке на одном из дальних островов Советской Арктики и о трагической встрече там с белой медведицей и двумя медвежатами, — впрочем, более трагической для этой медвежьей семьи, чем для Плетнева.