Тайна Эдвина Друда

– Именно так, сэр, – с удовлетворением подтверждает Дёрдлс. – В которую он и целится. Я занялся его воспитанием и дал ему цель. Что он был раньше? Разрушитель. Что он порождал вокруг себя? Только разрушение. Что он получал за это? Отсидку в клойстергэмской тюрьме на разные сроки. Только и делал, что швырял камнями – никого, бывало, не пропустит, ни человека, ни строения, ни окна, ни лошади, ни собаки, ни кошки, ни воробья, ни курицы, ни свиньи, – и все потому, что не было у него разумной цели. Я поставил перед ним эту разумную цель. И теперь он может честно зарабатывать свои полпенни в день, а в неделю это знаете сколько? Целых три пенса!

– Удивляюсь, что у него не находится конкурентов.

– Находятся, мистер Джаспер, да и не один. Но он их всех отгоняет камнями. Вот только не знаю, к чему это можно приравнять – эту вот мою с ним систему? – продолжает Дёрдлс все с той же пьяной важностью. – Как бы вы ее назвали, а? Нельзя ли сказать, что это вроде как новый проект… э-э… гм… народного просвещения?

– Пожалуй, все-таки нельзя, – отвечает Джаспер.

– Пожалуй, нельзя, – соглашается Дёрдлс. – Ну ладно, так мы и не будем подыскивать ей название.

– Он все еще идет за нами, – говорит Джаспер, оглядываясь. – Что ж, это и дальше так будет?

– Если мы пойдем задами – а это всего короче, – так не миновать идти мимо «Двухпенсовых номеров для проезжающих», – отвечает Дёрдлс. – Там он от нас отстанет.

Они следуют далее в том же порядке: Депутат в качестве арьергарда движется развернутым строем и нарушает ночную тишину, ведя беглый огонь по каждой стене, столбу, колонне и всем прочим неодушевленным предметам, какие попадаются им на этой пустынной дороге.

– Есть что-нибудь новенькое в соборных подземельях? – спрашивает Джон Джаспер.

– Что-нибудь старенькое, вы хотите сказать, – бурчит в ответ Дёрдлс. – Не такое это место, чтоб там новому быть.

– Я хотел сказать, какая-нибудь новая находка.

– Да, нашелся там еще один старикан – под седьмой колонной слева, если спускаться по разбитым ступенькам в подземную часовенку; и сколько я мог разобрать (только по-настоящему я его разбирать еще не начал), он из тех, самых важных, с крюком на посохе. И уж как они там протискивались, с этими крюками, бог их ведает – проходы-то узкие, да еще ступеньки, да двери, а ну как еще двое встретятся – небось частенько цепляли друг дружку за митры!

Джаспер не пытается внести поправку в чересчур реалистические представления Дёрдлса о быте епископов; он только с любопытством разглядывает своего компаньона, с головы до ног перепачканного в засохшем растворе, известке и песке, – как будто чем дальше, тем все больше проникаясь интересом к его странному образу жизни.

– Любопытная у вас жизнь, – говорит он наконец.

Ничем не показывая, принимает ли он это за комплимент или наоборот, Дёрдлс ворчливо отвечает:

– У вас тоже.

– Да, поскольку судьба и меня связала с этим мрачным, холодным и чуждым всяких перемен местом, пожалуй, вы правы. Но все же ваша связь с собором гораздо интереснее и таинственнее, чем моя. Мне даже хочется попросить вас – возьмите меня к себе в науку, в бесплатные помощники, и позвольте иногда вас сопровождать, чтобы я тоже мог заглянуть в один из тех древних тайников, где вы проводите свои дни.

Дёрдлс отвечает как-то неопределенно:

– Ну что ж. Все знают, где найти Дёрдлса, ежели он потребуется, – что, хотя и не вполне удовлетворительно как точный адрес, но справедливо в том смысле, что Дёрдлса всегда можно найти блуждающим по обширным владениям собора.

– Что мне всего удивительнее, – продолжает Джаспер, развивая все ту же полюбившуюся ему тему, – это необыкновенная точность, с которой вы определяете, где захоронен покойник. Как вы это делаете?.. Что? Узелок вам мешает? Дайте я подержу.

Дёрдлс в эту минуту остановился (в связи с чем Депутат, зорко следивший за каждым его движением, немедля ретировался на середину дороги), и теперь, оглядываясь по сторонам, каменщик ищет, на что положить свой узелок; Джаспер приходит к нему на помощь и освобождает от ноши.

– Достаньте-ка оттуда мой молоток, – говорит Дёрдлс, – и я вам покажу.

Клик, клик. И молоток переходит в руки Дёрдлса.

– Ну, смотрите. Вы ведь, когда ваш хор поет, задаете ему тон, мистер Джаспер?

– Да.

– Ну а я слушаю, какой будет тон. Беру молоток и стучу. (При этом он постукивает по каменным плитам дорожки, а насторожившийся Депутат ретируется на еще более далекую дистанцию, видимо, опасаясь, как бы для эксперимента не потребовалась его собственная голова.) Стук! Стук! Стук! Цельный камень. Продолжаю стучать. И тут цельный. Опять стучу. Эге! Тут пусто! Еще постучим. Ага. Что-то твердое в пустоте. Проверим. Стук! Стук! Стук! Твердое в пустоте, а в твердом в середке опять пусто. Ну вот и нашел. Склеп за этой стенкой, а в склепе каменный гроб, а в гробу рассыпавшийся в прах старикан.

– Изумительно!