Тайна Эдвина Друда

– И вы не проиграете, – отвечал мистер Грюджиус. – Конечно, у столь юного создания, да еще одинокой сиротки, возможна при таких обстоятельствах известная сдержанность, девическая стыдливость, нежелание посвящать посторонних в свои маленькие сердечные тайны – я не знаю, все это не по моей части, – но с этим надо считаться, как вы полагаете?

– Вне всяких сомнений.

– Я рад, что вы так думаете. Потому что, видите ли, – мистер Грюджиус все это время осторожно подбирался к тому, что сама Роза сказала о посредничестве мистера Джаспера, – потому что у нее, видите ли, есть такое чувство, что все предварительные переговоры должны происходить только между нею и мистером Эдвином Друдом. Понимаете? Мы ей не нужны. Понимаете?

Джаспер прикоснулся к своей груди и сказал каким-то мятым голосом:

– То есть я не нужен.

Мистер Грюджиус тоже прикоснулся к своей груди.

– Я сказал, мы. Так что пусть они сами, вдвоем, все обсудят и уладят, когда мистер Эдвин Друд приедет сюда на Рождество. А уж потом выступим мы и докончим остальное.

– Значит, вы с ней договорились, что тоже приедете на Рождество? – спросил Джаспер. – Понимаю! Мистер Грюджиус, вы только что говорили о моем отношении к племяннику, и вы совершенно правы – я питаю к нему исключительную привязанность, и счастье моего дорогого мальчика, до сих пор знавшего в жизни только радости и удачи, его счастье мне дороже, чем мое собственное. Но как вы справедливо заметили, с чувствами молодой девицы тоже надо считаться, и тут, конечно, я должен следовать вашим указаниям. Согласен. Стало быть, насколько я понимаю, на Рождество они подготовятся к маю и сами уладят все, что касается свадьбы, а нам останется только подготовить деловую часть и в день рождения Эдвина сложить с себя наши опекунские обязанности.

– Так и я это понимаю, – подтвердил мистер Грюджиус, пожимая ему на прощание руку. – Да благословит их Бог!

– Да спасет их Бог! – воскликнул Джаспер.

– Я сказал – благословит, – заметил мистер Грюджиус, оглядываясь на него через плечо.

– А я сказал – спасет, – возразил Джаспер. – Разве это не одно и то же?

Глава X Попытки примирения

Неоднократно отмечалось, что женщины обладают прелюбопытной способностью угадывать характер человека, способностью, очевидно, врожденной и инстинктивной, ибо к своим выводам они приходят отнюдь не путем последовательного рассуждения и даже не могут сколько-нибудь удовлетворительно объяснить, как это у них получилось. Но взгляды свои они высказывают с поразительной уверенностью, даже когда эти взгляды вовсе не совпадают с многочисленными наблюдениями лиц противоположного пола. Реже отмечалась другая черта этих женских догадок (подверженных ошибкам, как и все человеческие взгляды) – а именно, что женщины решительно не способны их пересмотреть и, однажды выразив свое мнение, после уж ни за что от него не откажутся, хотя бы действительность его в дальнейшем и опровергла, что роднит таковые женские суждения с предрассудками. Более того: даже самая отдаленная возможность противоречия и опровержения побуждает прекрасную отгадчицу еще горячее и упорнее настаивать на своем, подобно заинтересованному свидетелю на суде – так глубоко и лично она связывает себя со своей догадкой.

– Не думаешь ли ты, мамочка, – сказал однажды младший каноник своей матери, когда она сидела с вязаньем в его маленькой библиотечной комнате, – не думаешь ли ты, что ты слишком уж строга к мистеру Невилу?

– Нет, Септ, не думаю, – возразила старая дама.

– Давай обсудим это, мамочка.

– Пожалуйста, Септ. Не возражаю. Кажется, я никогда не отказывалась что-либо обсудить. – При этом ленты на ее чепчике так затряслись, как будто про себя она прибавила: «И хотела бы я посмотреть, какое обсуждение заставит меня изменить мои взгляды!»

– Хорошо, мамочка, – согласился ее миролюбивый сын. – Конечно, что может быть лучше, чем обсудить вопрос со всех сторон, беспристрастно, с открытой душой!

– Да, милый, – коротко ответствовала старая дама, всем своим видом показывая, что ее собственная душа заперта наглухо.

– Ну вот! В тот злополучный вечер мистер Невил, конечно, вел себя очень дурно, – но ведь это было под влиянием гнева!

– И глинтвейна, – добавила старая дама.

– Верно. Не спорю. Но мне кажется, оба молодых человека были примерно в одинаковом состоянии.

– А мне не кажется, – отпарировала старая дама.

– Да почему же, мамочка?..

– Не кажется, вот и все, – твердо заявила старая дама. – Но я, конечно, не отказываюсь это обсудить.

– Милая мамочка, как же мы будем это обсуждать, если ты сразу занимаешь такую непримиримую позицию?

– А уж за это ты вини мистера Невила, а не меня, – строго и с достоинством пояснила старая дама.

– Мамочка! Да почему же мистера Невила?..

– Потому, – сказала миссис Криспаркл, возвращаясь к исходной точке, – потому что он вернулся домой пьяный и тем опозорил наш дом и выказал неуважение к нашей семье.

– Это все верно, мамочка. Он сам очень этим огорчен и глубоко раскаивается.