Тайна ее поцелуя

— Он выстрелит, когда вы будете садиться в карету. Или, может быть, в открытое окно, когда вы начнете раздеваться, чтобы принять ванну. И если ваш снайпер что-то умеет, то вы и не заметите, как получите пулю.

Беннет снова прикоснулся пальцем к шее девушки.

Она облизнула губы, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не поцеловать ее.

— Мари, ваша жизнь в опасности. И так будет все время, пока вы делаете ваши чертежи. Почему вы все еще их делаете?

Побледнев, она пробормотала:

— Вы не хуже меня знаете, почему я не могу отказаться.

Опять проклятые деньги!

— А вы знаете, какие чертежи должны сделать сейчас?

— Да, знаю. Чертежи Мидии.

— Как скоро вы сможете сделать эти чертежи?

Она пристально посмотрела на него.

— Вам очень хочется побыстрее уехать?

— Да, очень. — Но до своего отъезда он хотел убедиться, что Мари останется в живых. — Вы берете кого-нибудь с собой, когда работаете?

Она покачала головой:

— Нет. Горничная сопровождает меня только в городе.

— А теперь вы никуда не поедете без сопровождающего, ясно?

Как будто это спасет ее от пуль. Она сделала глубокий вдох, готовясь спорить, но потом вдруг сказала:

— Ладно, хорошо. Я не буду делать чертежи, если окажусь в одиночестве.

Он больше не доверял ей, не верил, что она не нарушит обещание.

— Нет, я не это хотел сказать. Вы не выйдете из дома без сопровождающего.

Мари вскинула голову.

— А разве я уже не согласилась?

Беннет не дрогнул под ее насмешливым взглядом. Ведь недаром же он научился кое-чему у своих сестер.

— Нет, еще нет.

Она кивнула и пробормотала:

— Обещаю не выходить без сопровождающего. — Заметив, что Беннета удивила ее столь быстрая капитуляция, Мари добавила: — Вопреки вашему мнению о моих умственных способностях не такая уж я дура, майор.

— Беннет, — напомнил он.

Если они собирались разыграть любовную интрижку, никто из них не должен был допускать ошибок.

Она посмотрела на него прищурившись, но в ее глазах больше не было вызова. Снова кивнув, она сказала:

— Итак, Беннет… Если вы так спешите, я завтра же отправлюсь рисовать бабочек и ландшафт в Мидии. Я буду рисовать, а вы можете наблюдать за мной. И мы оба еще на шаг приблизимся к тому моменту, когда избавимся друг от друга.

Наверное, она могла бы обмануть его, если бы он не видел, как она провела разъяренных янычар и довольно ловко скрылась от неизвестного преследователя, и все это — в течение двадцати четырех часов. Да, было совершенно ясно: мисс Синклер что-то затевала. Но он, Беннет, уже к этому приготовился. Поэтому тут же сказал:

— Остальное обсудим по дороге. Когда мы отправляемся?

Она кокетливо улыбнулась. Такая улыбка очаровала бы его, если бы он не знал, что за ней скрывался какой- то подвох.

— На рассвете. Надо проделать большую часть пути до наступления жары.

— Сколько дней мы будем в дороге?

— Самое большее — два. Посол наверняка захочет показать вас на своем суаре в пятницу. — Она оглядела его с головы до ног. — У вас есть что надеть завтра? Но надо, чтобы ваш костюм не выдал нас.

Беннет кивнул:

— Да, разумеется. Я надену штатское платье, если вы, конечно, не предпочтете увидеть меня в турецком тюрбане.

Мари расхохоталась, и майор взглянул на нее вопросительно.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я не думаю, что турецкая одежда сделает вас менее заметным. Английского костюма будет достаточно. Я не хочу, чтобы случайные люди узнали, что вы — армейский офицер. Можете притвориться… просто джентльменом, — добавила Мари с невинным выражением лица, что, конечно же, не могло быть случайностью.

— А есть кто-нибудь, кто сможет сопровождать вас ради приличия? — спросил майор.

Мари, казалось, задумалась.

— Ну… ведь я все равно пойду с вами… — ответила она наконец. — Так зачем же мне еще кто-то?

Беннет молча пожал плечами. Конечно, он бы предпочел сохранить ее репутацию безупречной, но пока что у него не было времени беспокоиться о светских тонкостях.

А девушка вдруг добавила:

— В этом городе не так много подданных Британии, чтобы сплетничать о моих поступках. А те из них, которые находятся здесь, для меня мало что значат.

Она гордо вскинула голову.

— Для меня они также ничего не значат, — ответил Беннет. — И вот еще что… Сегодня даже не пытайтесь снова уйти из дома.

Следовало убедиться, что Мари будет в безопасности, если ему придется оставить ее одну.

— Я уложу вещи и пораньше лягу спать.

Она направилась к закрытой двери, очевидно, ведущей в спальню.

В ее спальню… В спальню с настоящей английской постелью, с белыми полотняными простынями. Или, может, с турецким ложем с алыми шелками?

Беннет решительно приостановил бег своих мыслей, рисовавших образ Мари — обнаженной и ожидающей его в одной из комнат. И снова спросил:

— Так вы не покинете сегодня этот дом?

— Только завтра утром, вместе с вами.

Он коротко кивнул:

— Вот и хорошо. Я поговорю с вашим отцом перед отъездом.

Мари побледнела.

— Но он ничего не знает…

Беннет задержался в дверях.

— Я так и думал. Видите ли, я намерен попросить разрешения поухаживать за вами. Это поможет преодолеть некоторые трудности. Что вы говорите ему, когда уезжаете?

Она пожала плечами: