Тайна Элизабет

Безусловно, самым красивым и эффектным зданием Парфагона, поражавшим не избалованное воображение простого сельского мальчишки, был королевский замок, стоявший недалеко от Южных ворот. Огромное каменное строение имело четыре расширенных на вершине округлых башни, уходящих высоко в небо и видимых из любого района. К нему прилегала главная площадь города, где проводились традиционные ярмарки, наиболее важные празднования и публичные анонсы важнейших событий королевства. У парадного входа стояла высокая белая арка, украшенная детализированными барельефами с рыцарскими сражениями, возле которой день и ночь несла вахту охрана из самых крупных, красивых и невозмутимых воинов, неподалеку от которых, в свою очередь, всегда дежурили небольшими кучками отчаявшиеся местные барышни в модных нарядах, безнадежно надеясь хотя бы на мимолетный случайный взгляд в свою сторону.

Еще большее удивление вызывали у любопытного Томаса сами люди, коих в необычном городе жило порядка пятидесяти тысяч. Причем численность преобладающего женщинами населения старались удерживать на одном уровне всеми возможными способами, так как древняя Стена физически не могла вместить всех желающих, а расширять город никто из королей не решался, ссылаясь на тонкости его внутреннего механизма. Конечно, такое ограничение было вовсе непросто сохранять, учитывая, сколь сильно обычные горожане хотели иметь свое собственное потомство. Именно по этой причине на весь город имелась всего лишь одна большая Школа, чужакам в Парфагон вход был заказан, а самих драгоценных детей следовало иметь исключительно от действующих рыцарей. В противном случае, нарушивших данный закон несчастных женщин ждало позорное изгнание или унизительное длительное заточение. Гарантированная популярность среди прекрасного пола мотивировала мальчиков с ранней юности определять свое будущее в военной сфере, поэтому ряды элитной армии, так необходимой для выживания королевства, никогда не редели, хотя туда брали далеко не каждого желающего, и такая работа подразумевала высокую вероятность гибели в первые же годы опасной службы, особенно на близких к вражескому вулкану территориях, постоянно страдающих от набегов безумных и вечно голодающих мутантов.

Считалось, что счастливые жители идеального города достигли длительности жизни в невероятные сотни лет, но это было лишь на словах. Они действительно могли ощутимо влиять на свое здоровье и поддерживать практически любой выбранный возраст так долго, как хотели, но все это напрямую зависело от качества непростых навыков владения фазой. Кто-то ими едва овладевал даже после полутора десятилетий ежедневного обучения в Школе и поэтому оказывался на безрадостных обочинах жизни Парфагона или предпочитал его вовсе покинуть, дабы не позориться на фоне его сверхлюдей. Кому-то эти умения давались значительно проще, но даже самым удачливым фазерам в любом случае требовалось тратить много усилий для эффективного поддержания мутаций, фактически подстраивая всю свою жизнь под жесткий ежедневный график множества далеко не всегда удачных попыток вечером, ночью, утром и даже днем. Это настолько сильно утомляло и раздражало со временем, что измученные люди с каждым годом все меньше уделяли внимания практике и могли вовсе от нее отказаться, предпочитая, наконец, спокойно умереть естественным путем. Поэтому реально достижимая длительность жизни обычно не превышала сорока или пятидесяти лет для тех, у кого были проблемы с фазой, а также не больше двухсот или в некоторых особенных случаях даже трехсот лет для признанных мастеров в этом вопросе.

Но в действительности и до векового рубежа мало кто доживал ввиду высокой смертности по массе не зависящих от человека причин. Чаще всех погибали еще молодыми рядовые рыцари, которым постоянно приходилось отражать остервенелые атаки мутантов Арогдора. Также нередко случались несчастные случаи или внезапные эпидемии, против которых не всегда удавалось найти быстрое и эффективное противодействие. Иногда могли происходить криминальные убийства или люди просто пропадали без вести, часто умышленно покидая городскую жизнь, устав от ее своеобразных правил и не всегда справедливых законов. Кроме того, в Парфагоне разве что не ежедневно сводили счеты с жизнью, но умиротворенные горожане довольно спокойно относились к таким поступкам, ведь на это существовали очевидные и понятные всем причины: столь долго жить в комфорте идеального города было действительно сложно, и люди зачастую просто теряли смысл жизни. Поэтому самоубийц все понимали и, по большому счету, толком не осуждали. За всю историю власти даже никогда не предпринимали каких-либо мер, чтобы бороться с этой вечной напастью, воспринимая ее как норму.