Тайна Эмили

– Это зависит от вопросов, – ответил Систериус так тихо, что Эмили его с трудом поняла. По какой-то причине его ответ звучал как предостережение. Но тут к нему наклонился мальчик. Они шептались друг с другом, пока Систериус не кивнул. – Впрочем, Барко напомнил мне сейчас, что у нас нет достаточного опыта с жертвами убийств, – заявил он. – Пока тебя не оставит мысль о собственной смерти, тебе будет трудно интегрироваться в здешнее общество. Поэтому я удовлетворю твой запрос. – Систериус ещё раз внимательно изучил бумаги перед собой. – Да, Эмили Бонс… Умерла в канун Хэллоуина, ночью. Причина смерти… – он запнулся и заново обвёл её взглядом с головы до ног. – Я, собственно, мог бы догадаться, что ты была убита. Ни у кого из тех, кто умирает естественной смертью, не бывает такой причёски.

Эмили стало жаль, что её обижают из-за костюма.

– И это всё? Просто комментарий к моей причёске? А как с ответом на вопрос, кто же меня угробил?

Глаза Систериуса вспыхнули зловещим огнём:

– Ты была убита… мертвецом!

По часовне пронёсся гул, который сразу же смолк под строгим взглядом Систериуса.

Лишь спустя мгновение Эмили смогла идентифицировать своё чувство – это был приступ страха. Тем не менее, ей показалось, что она ослышалась:

– Убита… кем?

Систериус терпеливо вздохнул:

– Это существо из мира мёртвых, понятно? Слово «мертвец» говорит само за себя.

– Я полагала, что мы все тут мёртвые! – воскликнула Эмили. – Козимо говорил…

– Одержимый не является экспертом, когда речь идёт об определении понятий, – перебил её Систериус и с упрёком посмотрел в сторону Козимо. – Итак, есть живые. И есть мёртвые. А есть мы – неживые. Например, духи, такие, как ты, которые когда-то были живыми и дальше по какой-то причине остаются на земле. Или твари, которых нельзя отнести ни к живым, ни к мёртвым, такие как вампиры… – он быстро посмотрел на хилого парня, окружённого почитателями-подражателями, и было в этом взгляде столько презрения, что перещеголять его в этом чувстве было уже невозможно.

Эмили заглушила в себе неожиданную эйфорию: надо же, она находилась в одном помещении с вампиром, хоть он и выглядел совсем не так, какими она их представляла!

– И неживые живут на кладбищах?

– Не все, – возразил Систериус. – Вампиры предпочитают жить среди людей. И это правильно. Обычно они господствуют над другими существами за пределами кладбища. А мы, духи, чувствуем себя как дома на всех кладбищах Парижа, а также в нескольких других местах – таких, как старые дома и церкви. Ведь что может быть лучше скрипа старого дерева и запаха плесени! – он растянул губы в мечтательной улыбке, пока не заметил, что на лице Эмили отразилась смесь непонимания и неловкости. – Как бы там ни было, – произнёс он, откашлявшись, – мы управляем нашими убежищами самостоятельно и держимся подальше от внешнего мира. С одной стороны, потому что избегаем контактов с людьми. Ты прочла, очевидно, дюжины книг, в которых люди встречаются с духами, и крайне редко такие встречи заканчиваются благополучно.

Эмили была вынуждена согласиться с ним. Она всегда охотно читала книги о духах, ведь они так здорово нагоняли жути! При этом девочка почти всегда была на стороне духов, потому что люди выглядели там или глупыми, или невежественными, или и то, и другое одновременно. И они всегда усложняли духам жизнь. При этом Эмили, конечно, никогда не мечтала сама стать духом.

– С другой стороны, снаружи нас поджидают опасности, – продолжал Систериус. – Например, охотники за духами или…

– …или мертвецы, – прошептала Эмили.

Систериус кивнул:

– У них есть, конечно, своё царство, которое отделено от нашего силой магии, к тому же большинство их миролюбиво настроены к нам. Когда какой-нибудь мертвец, случайно заблудившись, попадает в наш мир, больших проблем не возникает. Как бы там ни было, бо´льшая часть мира мертвецов подвластна мрачному князю Драугру, который стремится распространить своё господство на весь этот мир и трудится над этим очень давно.

При упоминании этого имени по толпе вновь прокатилась волна ропота, и на этот раз слушатели не успокоились от одного только взгляда председателя. Систериусу пришлось трижды стукнуть молотком по кафедре, пока не наступила тишина. Когда неживые испуганно замолчали, он опять повернулся к Эмили.