Тайна фанатки

Нова быстро прощается с мамой, а затем я веду его на стоянку, где оставила свою машину, чтобы подвезти его домой. И вот, мы снова едем к его дому в тишине. Его рука крепко сжимает мою, пока мы не подъезжаем, и я не глушу двигатель. Нова даже не смотрит на меня, просто выскальзывает из машины и обходит ее спереди, подходя к стороне водителя, после открывает дверцу и выжидающе смотрит на меня.

Когда я не двигаюсь, он смотрит на меня, приподнимая бровь.

– Ты же не думаешь, что я сейчас отпущу тебя домой, принцесса, – говорит он, и уголки его губ изгибаются в сексуальной, но невыносимой ухмылке. – Если ты хоть на секунду подумала, будто проведешь ночь не в моей постели, ты глубоко заблуждаешься. А теперь вылезай из машины, или я вытащу тебя отсюда. Выбор за тобой.

Я чуть не смеюсь. Будто у меня есть выбор. Как я ему и сказала, я его не выбирала. Я с головой окунулась в его хаос и ни на секунду не хотела покидать его. Вот почему я не двигаюсь – знаю, что в этом нет необходимости. Он говорил серьезно. Когда он видит, что я даже не шелохнулась, его ухмылка становится еще шире.

– О, так моя девочка хочет поиграть, – бормочет он, проводя языком по нижней губе. – Что ж, принцесса, давай поиграем.

Нова пролазит в машину, сжимает мои бедра руками и тянет на себя, как будто я ничего не вешу, и когда я понимаю, что он вообще не шутит, то начинаю паниковать.

– Нова, – выдыхаю я. – Я сама, все в порядке, я просто пошутила.

Он не может нести меня на руках, тем более до своей комнаты, это же просто смешно. Но, по-видимому, смехотворность – это его второе имя, потому что, когда он вытаскивает меня из машины и захлопывает за мной дверцу, он перекидывает мое тело через плечо, словно я пушинка.

– Нова, я слишком тяжелая! – вскрикиваю я, натыкаясь на его огромное мускулистое тело, когда мы начинаем двигаться вперед.

Он сильно шлепает меня по заднице, которая находится прямо перед его лицом, и смеется:

– Ой, да брось, принцесса Питерс, я каждый день поднимаю в два раза больше веса твоего тела.

И, словно в доказательство своих слов, он, не задумываясь, тащит меня к себе в комнату, но на этом не останавливается. Заносит меня в свою ванную, и только потом опускает на пол, позволяя моему телу медленно скользить вдоль каждого изгиба его тела.

Когда я, наконец, снова встаю на ноги, он возвышается надо мной, наблюдает, ждет, просто наслаждается каждым мгновением между нами, как будто не верит, что они настоящие.

– Нова, – вздыхаю я. Мне самой нужно убедиться, что это реально. – Поцелуй меня, пожалуйста.

Он наклоняется, почти инстинктивно, пока его взгляд не опускается на мою одежду, а затем его губы обходят мой рот и направляются прямо к уху.

– Сними футболку другого мужчины, и я подумаю об этом.

Я мгновенно улыбаюсь, и по коже пробегают мурашки от одного только ощущения его дыхания на моей шее. Его не волнует, что футболка принадлежит моему брату, она не его, и это все, что имеет значение. Я медленно запускаю руку под джерси и сначала стаскиваю леггинсы и нижнее белье, а затем, когда нижняя часть тела обнажается, я хватаюсь за край футболки кончиками пальцев. Играясь, приподнимаю подол всего на дюйм в надежде свести его с ума. Но Нова не торопит меня, он просто наблюдает за мной, и я чувствую, что сердце вот-вот остановится от силы его взгляда. Его зрачки темнеют от предвкушения, пока он наблюдает, как я раздеваюсь.

– Ты дразнишь меня, принцесса? – спрашивает он, и на его губах появляется озорная улыбка. Его пальцы соединяются с моими на подоле моей джерси.

– Зависит от обстоятельств, – выдыхаю я, вздрагивая от самых легких его прикосновений, когда подушечки его пальцев касаются моей кожи. – Это работает?

Он вздыхает, прижимаясь своим лбом к моему.

– О, детка, это сработало с той секунды, как ты постучала в мою дверь и умоляла отсосать мне.

– Я не умоляла, – усмехаюсь я.

Еще как умоляла. Я грязная маленькая лгунья, и если бы он прямо сейчас сунул руку мне между ног, то понял бы, насколько я близка к тому, чтобы умолять его снова.

– Неужели? – спрашивает он, сжимая джерси в руках и стаскивая ее через мою голову, останавливаясь так, чтобы мои руки оказались крепко связаны. – Видишь ли, я определенно помню, как кто-то умолял. Что-то насчет того, что никаких правил нет, и что мне стоит тебя наказать.

Он толкает меня до тех пор, пока моя спина не упирается в дверь, а затем прижимает к ней, покрывая поцелуями шею, пока не достигает выемки у горла, нежно посасывая и покусывая ее, оставляя на мне засос.

– Нет, – выдыхаю я, выгибая шею, чтобы дать ему лучший доступ. – Не помню такого.

Это ложь, грязная, непристойная ложь. Я знаю это, и он знает, но мы играем в игру, нашу любимую.

Нова грубо целует меня, роняя футболку на пол.

– Что ж, тогда придется напомнить тебе. Сегодня. Завтра. И каждый последующий день.