Тайна гибели адмирала Макарова. Новые страницы русско-японской войны 1904-1905 гг.

Много помогло японцам то обстоятельство, что к этому времени из среды китайцев у них успели образоваться кадры вполне надежных агентов и эти бюро получили опытных руководителей. Что касается формирования штата собственно разведчиков, то в этом отношении японцам пришла на помощь обычная их неразборчивость в выборе средств. Так, например, все те лица, которые так или иначе служили в наших войсках в виде переводчиков, подрядчиков, погонщиков, были причислены японцами к категории подозрительных и занесены в особые списки. Кто мог из числа этих подозрительных лиц, конечно, скрылся в части Маньчжурии, занятой нашими войсками, но скрыться оказалось не всегда удобным и возможным. Дело в том, что семьи этих лиц и имущественные владения оказались во власти японцев. И вот японцы с чисто азиатской откровенностью и жестокостью объявили этим подозрительным китайцам, что им легко перейти в категорию лиц вполне благонамеренных: стоит только сходить за неприятельскую черту расположения и принести им сведения о расположении русских войск. Пользуясь своими старыми знакомствами и связями, эти разведчики свободно проникали в расположение нашей армии и пристраивались к каким-либо воинским частям, находя приют у знакомых переводчиков. Для экономии труда разведчика в помощь каждому из них придавались два-три посыльных — обязанность которых состояла в том, чтобы безостановочно переносить добытые сведения в китайские бюро, откуда начальники этих бюро сейчас же пересылали их за черту расположения войск в японские учреждения этого рода. Если принять во внимание, что глубина нашего фронта в большинстве случаев не превышала 40–50 верст, то при такой организации лазутчик, располагая тремя посыльными, мог непрерывно доставлять свои наблюдения и все, что им посылалось, достигало японцев на 3–4 день. Из мест же, ближайших к черте японских войск, сведения эти достигали своего места назначения гораздо ранее, так что сообщение устанавливалось почти непрерывное.

Типичным представителем такого рода организации может служить бюро или, как говорилось в донесении по этому поводу, теплое «гнездо» шпионов в Маймайкае, организованное китайцами Ин-Зайпу и Ли-Сяньго, в доме местного купца Сюнь-цзао-вей. На судебном следствии по этому делу выяснились, между прочим, интересные данные, во что обходилось японцам устройство подобных бюро или «гнезд» в данный период кампании. Ин-зай-пу — главный руководитель, получал сто рублей в месяц, остальные агенты получали единовременно в виде подъемных десять рублей, постоянного жалованья 40 рублей в месяц и 6 рублей за каждое донесение. Переносители сведений, или почтальоны, получали только издельную плату 5–6 рублей за переноску каждого сведения. Почтальоны эти вербовались преимущественно из местного пролетариата, и при той низкой плате, которую они получали, трудно даже допустить, что они всегда вполне сознавали всю опасность принятых на себя обязанностей. По крайней мере на суде многие из них заявляли, что смотрели на свое занятие просто как на средство заработать себе кусок хлеба.

В обществе думают, что японцы часто посылали в роли шпионов своих офицеров, а между тем это совершенно неверно. В делах разведывательного отделения, правда, встречались указания на то, что японские офицеры, переодеваясь китайцами, следят с сопок за движением наших войск и сигнализируют при помощи оптических приборов, но и только. В судебных же процессах о шпионах японские офицеры фигурировали в качестве обвиняемых только в редких случаях, где на них возлагались исключительные по своей важности задачи. В этом отношении обращает на себя внимание дело полковника Юкока и капитана Оки. В феврале месяце 1904 года эти офицеры вместе с четырьмя японскими студентами были командированы из Пекина для порчи нашей железной дороги в районе от Хинганского перевала до станции Цицикарь. Этот крошечный отряд под видом китайских купцов совершил очень тяжелый 40-дневный переход через Монголию, но был, однако, обнаружен и захвачен нашим разъездом, ранее чем успел достигнуть железной дороги.

По рассказу полковника Юкока, подтвердившемуся другими данными следствия, он, так же как и его спутники, отправились в эту крайне трудную и опасную экспедицию, будучи к ней совершенно неподготовленными. Оба офицера, так же как и студенты, никогда не были кавалеристами и настолько слабо владели лошадью, что в первый же день выезда из Пекина половина их свалилась с коней.

Застигнутые нашим разъездом 30 марта около станции Турчиха, они не пытались даже сопротивляться, но это обстоятельство нисколько не помешало им так же мужественно встретить смерть, как стоически перенесли они все невзгоды своего путешествия.

Другими японцами, которых судили по обвинению в шпионстве, были кавалерийский офицер Томако Кобаяси и унтер-офицер Кого.