Тайна гибели адмирала Макарова

"Ермак" с ходу налег на край ледяного поля. Раздался оглушительный треск. Корабль содрогнулся, однако продолжал движение, огромная льдина раскололась, и обе половины ее медленно, как бы нехотя, раздвигались перед носом ледокола, образуя узкую полоску воды. "Ермак" медленно шел вперед. Сразу стало очевидно, что полярный лед неизмеримо тяжелее, чем в Финском заливе. "Ермак" с трудом прокладывал себе путь. Лед ломался сравнительно легко, но корпус корабля оказался недостаточно прочным. Вскоре от толчков и сильной вибрации в носовой части появилась течь.

Макаров, стоя на мостике, всем своим существом ощущал каждый толчок ледокола. Он лучше всех знал свое детище, все его свойства и особенности. Еще при проектировании "Ермака" Макаров предложил установить в носовой части ледокола гребной винт: это было сделано для того, чтобы мощная струя воды, направляемая по ходу движения корабля, помогала бы ломать лед. Устройства такого рода уже имелись на американских ледоколах, плававших на Великих озерах. И действительно, во время первой встречи "Ермака" с балтийским льдом в Финском заливе носовой винт как будто бы приносил пользу. Однако мощные полярные льдины и торосы не шли ни в какое сравнение с тем, что приходилось встречать ледоколу на Балтике. Неудивительно, что носовой винт оказался не только бесполезным, но и вредным, ибо очень скоро вышел из строя и даже вызвал повреждение корпуса.

Макаров понял: дальнейшее упорство бессмысленно и опасно. И он приказал лечь на обратный курс.

Английские рабочие сделали все необходимые переделки и исправления. Макаров с интересом наблюдал за их ловким, слаженным, до предела рациональным трудом. Внимательный глаз его подмечал все ценное и самобытное, что можно было бы с пользой применить на родине. За рубежом своя страна порой видится словно отраженная в сложном зеркале: у них так, у нас - этак, и из подобного сопоставления порой многое делается понятным. А все стороны организационной деятельности всегда особенно привлекали Макарова, он-то понимал, что у него на родине с этим обстоит не слишком благополучно. Как видно, он занимался и тем, что ныне принято называть "научной организацией труда".

Работы в Ньюкасле продолжались довольно долго: почти месяц. Наконец 14 июня 1899 года "Ермак" снова вышел в полярное плавание (позднее Макаров назвал его "вторым"). И раньше адмирала нельзя было упрекнуть в недооценке опасности плаваний в арктических водах. Теперь он уже был готов ко всему, даже самому худшему. Любопытная мелочь: накануне выхода в плавание Макаров приобрел библиотеку из ста книг. В дневнике он пояснил это так: "Если ледокол застрянет и придется зимовать, то несколько десятков классических книг в прибавок к тому, что мы имеем, не будут лишними". Опять-таки Макаров выбрал не какие-нибудь книги, а классику. Всю жизнь у него сохранялась устойчивая неприязнь к так называемому "легкому чтению" (видимо, было бы правильнее говорить - "пустому чтению"). Если придется зимовать, то пусть уж моряки обогатят чтением свою душу, а не просто станут убивать время...

Двадцать пятого июля показались первые крупные льдины. Маневрируя между ними, "Ермак" продолжал двигаться на север. Шли довольно быстро. Вскоре чистой воды почти не стало, и ледокол пошел напрямик. Трюмный машинист все время осматривал носовое отделение: боялись, не появится ли течь в корпусе.

Макаров и Васильев неотлучно находились на мостике. Лед делался все более тяжелым, показались первые торосы. Число и величина их возрастала по мере продвижения "Ермака" на север. В семь часов вечера Макаров спустился пообедать, вслед за ним отправился и Васильев. В восемь вечера впереди по курсу на близком расстоянии обнаружили мощный торос. Обойти его было невозможно, остановить тяжелый ледокол - поздно. Раздался резкий толчок, нос "Ермака" отбросило влево, и корабль остановился. Васильев, оставив обед, устремился в носовое отделение. Вскоре Макарову доложили: в трюм поступает вода.

Оказалось, что "Ермак" столкнулся со льдиной, которая уходила под воду на глубину 10 метров. Серьезное препятствие, что и говорить! Однако пробоина оказалась не слишком опасной. Подвели пластырь, откачали воду. Затем несколько дней простояли, застопорив машины, пока залатали дыру в корпусе. Залатали на живую нитку. Так в самом начале плавания в арктических водах корабль получил повреждение. А плавать на поврежденном ледоколе среди гигантских торосов - это... это не шутка!

Макаров тем не менее пошел на риск. "Ермак", густо дымя высокими трубами, медленно, но упорно вновь начал продвигаться на север.

Вновь и вновь "Ермак" пытался пройти на север, ломая льдины и обходя мощные торосы, возвышавшиеся порой вровень с палубой. Однако каждый дальнейший шаг давался ледоколу все с большим напряжением. И тогда Макарову окончательно стало ясно: далее на север "Ермак" пробиться не сможет...