Тайна гибели адмирала Макарова

Целыми днями Макаров с неуклюжей галантностью водил свою изящную спутницу по кораблю, рассказывал ей про ночные атаки, про штормы и мели, про дальние страны и моря. Рассказчик он был хороший, да и рассказывать хватало о чем. Девушка внимала ему с живым любопытством, ахала, слушая страшные истории, звонко смеялась шуткам. Внимание знаменитого героя, о ком вокруг все столько говорили, было ей очень лестно. Женским чутьем она сразу уловила, что нравится капитану, и благосклонно принимала его не очень-то ловкие ухаживания. Когда Макаров, помогая ей спуститься по трапу, чуть задерживал ее руку в своей, она не спешила ее отнять. Если он что-то говорил, она внимательно смотрела в его оживленное лицо, улыбалась.

- Как это интересно!.. Да, да, вы совершенно правы...

И Макаров совсем потерял голову. Он был влюблен, счастлив, и ему казалось, что все вокруг счастливы и все любят его. Но Макаров оставался Макаровым во всех случаях жизни: даже влюбленный, он не утратил присущих ему смелости и быстроты в решениях и поступках: когда "Константин" подходил к родному берегу, его командир уже сделал предложение Капитолине Николаевне. Оно было принято. И в тот же день вечером жених снова ушел в море.

Увы, брачную жизнь Макарова, человека, казалось бы созданного для счастливой семейной судьбы, сопровождали сплетни и пересуды. Вот уж совсем недавно, когда ему уже миновало полвека, да и Капитолине Николаевне, матери троих детей перевалило за сорок...

Нет-нет, прочь дурные мысли!

Запечатав конверт, Макаров положил его на левый край стола. Для его адъютанта и денщика это означало, что данные документы следует немедля отправить: в различные учреждения или на почту. Прямо перед ним лежала небольшая пачка бумаг, это были документы, полученные еще вчера поздно вечером. Но он не успел просмотреть их, ибо с обеда и допоздна пробыл на броненосце "Ретвизан", поврежденном японской торпедой еще во время вероломной ночной атаки 26-27 января*.

Работа шла медленно, и адмирал сердился, сделал замечание командиру корабля и главному механику эскадры. Конечно, офицеры и матросы броненосца своими силами провести столь сложный ремонт не могли бы. Вот почему по настоянию Макарова с Балтийского судостроительного завода была отправлена в Порт-Артур бригада опытных рабочих, человек тридцать, и два инженера. Ехали по Великой Сибирской магистрали с такой поспешностью, как не езживали еще ни великие князья, ни послы великих держав. Все понимали: русские корабли, поврежденные бессовестной ночной атакой, нуждаются в срочном ремонте.

Но все ли?..

Степан Осипович легко встал, подошел к иллюминатору. Он был выше среднего роста, коренаст, крепок, подвижен, густая, как у Черномора, борода словно восполняла рано возникшую у него лысину. За окном легкий туман, но видимость неплохая, даже на небе можно разглядеть редкие звезды.

Да, да, он хотел подумать и взвесить продуманное по поводу питерских рабочих-судостроителей. Ему не впервой с ними общаться, на заводах ли Петербурга или Кронштадта, в Англии или Америке. Это была весьма опытная и дельная часть рабочего сословия, умельцы. Макаров, выросший в Николаеве, около знаменитой судоверфи, что на реке Буг, всегда очень их ценил и уважал.

Вчера, полдня проведя среди них на поврежденном броненосце, он чувствовал какую-то отчужденность. И это он, человек простого происхождения, начисто лишенный всякого подобия барства! На их лицах он читал раздражение, видел, что работали они как-то вяло, неохотно. Случайно Макаров встретился взглядом с молодым рыжеватым рабочим, худощавым, с утомленным землистым лицом. Он смотрел на адмирала с ненавистью, с трудом отвел глаза, но ненависть в них - адмирал ясно заметил - не погасла.

Что такое? Почему?

Уже на борту "Ретвизана" Макаров наскоро переговорил с главным механиком: как тут устроены рабочие? Тот кратко и дельно объяснил, что все в порядке: получают они в два раза больше, чем дома, а в полдень обедают из матросского котла. Макаров с детства знал цену трудовой копейке, но не менее хорошо знал он и то, что опытные кораблестроители в Петербурге получали месячное жалованье не меньше, чем преподаватели гимназии. Конечно, здесь они живут в стесненных условиях, что ж, так здесь устроены почти все, но ведь и в Питере не в особняках же они обитали!

Сердцем Макаров чувствовал - тут надо присмотреться. Никому ничего не говоря, он про себя уже решил это. Завтра же. Нет, сегодня вечером, когда завершится выход эскадры в море...

6 часов 40 минут 31 марта 1904 года. Флагманский броненосец японского императорского флота "Микаса".

Каюта командующего соединенным флотом вице-адмирала Хейхатиро Того. Желтое море. Курс норд-вест на Порт-Артур.