Читаем Тайна гибели Есенина полностью

Тайна гибели Есенина

После долгих поисков у нас в руках оказался «Трудовой список» Ивана Леонтьевича Леонова. Читаем: родился в 1888 году в Новгородской губернии, русский (в одном из документов написано – по недоразумению(?) – «латыш»). Работал строителем, телеграфистом, садоводом (последнее – сомнительно, скорей всего – конспирировался), строгальщиком по металлу на Балтийском заводе, перед революцией не раз арестовывался, находился на нелегальном положении. В 1917—1918 годах – заместитель председателя Василеостровского Совета. Далее: «Октябрь 1918-1 октября 1919. Петроград. ЧеКа – член коллегии. 1 октября 1919 – декабрь 1920. – Председатель Иваново-Вознесенской ЧеКа. Декабрь 1920 – декабрь 1921. – Начальник Особого отдела и зам. председателя Московской ЧеКа. Декабрь 1921 – март 1927. – Ленинградское ГПУ. Зам. Начальника (выделено нами. – В. К.). 16 марта 1927 – секретарь Ленинградского Совета. 2 октября 1929. – Уволен».

Так вот, оказывается, на какую важную чекистскую птицу указал Горбов. Леонов конечно же по службе знал уже знакомых нам Егорова и Петржака. В Москве он, разумеется, встречался с Троцким, Дзержинским и другими видными «железными рыцарями», ходил в заместителях у Станислава Мессинга, в интересующее нас время первой «кожаной куртки» Ленинграда.

Леонов мог знать Есенина по его приводам на Лубянку («Дело о „Зойкиной квартире“, август(?) 1921 г., и др.).

Так одна лишь фраза в заявлении участкового надзирателя Горбова привела в ленинградский чекистский штаб, располагавшийся в 1925 году на улице Комиссаровской (бывшей Гороховой) в доме №4.

Довольно неожиданный поворот сюжета. Понадобилось познакомиться с Леоновым поближе – таким образом проясняются его служебные и другие связи. С трудом продираемся через старые бумажные залежи – уж очень засекречен и доныне таинственный товарищ. Но мир не без добрых людей. Мало-помалу потайной ларчик открывается. Различные источники помогли дополнить биографию заместителя начальника Ленинградского ГПУ. Дадим несколько важных штрихов к портрету второго человека среди политических карателей в городе на Неве.

В партию он вступил в 1914 году. Почему-то освобожден от участия в войне. Служил по классовой совести, награжден именными золотыми часами и почетным чекистским знаком. В начале 20-х годов водил дружбу с Г. Ватнер и другими политиканами, увивавшимися вокруг Троцкого. Когда последнего исключили в 1927 году из ВКП(б), стала закатываться и звезда Леонова. Его тогда пригрел бывший вожак (1919 г.) петроградских чекистов Николай Павлович Комаров, ставший к тому времени секретарем Ленгубисполкома, а с марта 1926 года – его председателем, одновременно являясь главой Ленсовета.

Леонов известен в Петрограде как жестокий каратель. За превышение власти ему однажды даже объявили выговор. В 1929 году, когда его единоверцев и приятелей по разбойным делам сажали пачками в тюрьмы, он выжил, перейдя на хозяйственную работу, и даже попробовал выкарабкаться вновь на службу в тайное ведомство (в 1931—1932 гг. в Иркутске), но не удержался. Вероятно, в 1932-м или несколькими годами позже его «пригласили на казнь». На наш взгляд, справедливо.

Сохранились секретные когда-то записки Леонова (1925 г.) в профсоюз работников искусств (РАБИС), в Севзапкино и в другие организации с «просьбами» выслать в СОЧ (Секретная оперативная часть) ГПУ, которой он командовал, бланки удостоверений и т. п. «с оперативными целями». Ведомство Леонова присматривало за «Англетером», что подтверждается, к примеру, недавно рассекреченной следующей служебной запиской от 6 октября 1925 года:

«Тов. Гальперштейну.

Прошу Вашего распоряжения о предоставлении одной комнаты на льготных условиях в гостинице «Англетер» подателю сей записки.

(Подпись неразборчива)».

«Просьба» адресована Борису Марковичу Гальперштейну, заместителю заведующего губернским отделом коммунального хозяйства (губоткомхоза). Публикуемый документ подтверждает ту мысль, что Есенина не могли поселить в гостинице «по блату». Уж если всемогущее ГПУ считает необходимым выполнять формальные требования, то никакие знакомцы поэта не могли обойти строгие бюрократические рогатки.

О многом мы уже не узнаем никогда, потому что наиболее секретные бумаги сопровождались фельдъегерями ГПУ, знакомившими «своих людей» с соответствующей информацией. Для непосвященных приведем образец «расписки» по каналу фельдъегерской чекистской связи.

«Форма №11 К пакету №_____