Тайна гибели Есенина

Дело тут, конечно, не в грустном поводе, а в другом: Вольф Эрлих как раз к выходу «Правды» успел оформить в Ленинграде «Свидетельство о смерти» Есенина (мы его цитировали). Справка загса Московско-Нарвского района датируется 16 января 1926 года. Той же датой помечено письмо Эрлиха к матери, Анне Моисеевне, в Симбирск: «…живу в Москве с тех пор, как привез сюда Сергея (Есенина. – В.К.). Нет! На два дня выезжал в Питер». В другом, более позднем письме (не датировано) к тому же адресату Эрлих, посетовав, как говорилось, на свою ссору с Михаилом Фроманом из-за растраченных тем общих денег, лежавших на счету в издательстве «Радуга», сообщает: «Зимой я был несколько раз в Москве, а после смерти Есенина прожил там без малого 2 месяца» (известно, сексот ГПУ в это время встречался в столице с Галиной Бениславской, но где жил – остается тайной).

Ловкий товарищ явно хлопотал, «приводя в порядок» «дело Есенина». 16 января 1926 года, дата оформления «Свидетельства о смерти» поэта, вернее «Справка», регистрировавшаяся Эрлихом (в ней значатся его фамилия и адрес, есть автограф) – не случайна. Очевидно, выполнив очередное срочное задание, он тут же укатил в Москву для отчета (возможно, письмо к матери он начинал писать в Ленинграде 16 января, когда заходил в загс, а закончил его, приехав в столицу). Необходимость в оперативном оформлении «Справки» объясняется тем, что она, по-видимому, потребовалась, как мы замечали, бывшей жене Есенина Зинаиде Райх, прибывшей тогда в Ленинград вместе с Вс. Мейерхольдом. Это косвенно подтверждает запись в «Дневнике» Корнея Чуковского от 25 января 1926 года: «Неделю тому назад я был у Мейерхольда». Пожалуй, Чуковский точен: вероятней всего, Зинаида Райх получила необходимую ей «справку» – для суда о наследовании права на есенинские гонорары – 18 января, в понедельник, или несколько позже.

Примечательна спешка Эрлиха: он расписался в «Справке» 16 января (в субботу!) и ринулся в Москву.

Это объясняется «очень просто»: на 18 января назначался вечер памяти Есенина в МХАТе, где должен был зачитать руководящее слово Троцкого артист Качалов, и ничего не должно было смущать организаторов лицемерного зрелища. Все сошло превосходно. Позже Эрлих ликовал. В письме (без даты) он сообщал мамаше о своем предстоящем путешествии – «вплоть до Америки». Двадцатитрехлетняя шестерка ГПУ вдруг разбогатела. Вряд ли Троцкий тогда встречался с ним, но, помня, что в свое время он явился для спасения России из-за океана, предположить его окольное милостивое внимание к «Вове» вполне возможно.

Однако вернемся, по крайней мере, к ошибочной дате Троцкого – «27 декабря», как он фиксирует время смерти «такого прекрасного поэта». Что за абсурд? Его верный холуй, журналист Георгий Устинов, якобы трогательно опекавший Есенина в «Англетере», пишет (существуют газетные и иные варианты редакций его лжевоспоминаний): «Умер он в пять часов утра 28 декабря 1925 г.». О том же сообщали, ссылаясь на медицинские данные, не только ленинградские, но и московские издания. «Красная газета» (вечерний выпуск, понедельник, 28 декабря 1925 г., №313): «Сегодня в Ленинграде умер поэт Сергей Есенин». Утренний выпуск «Красной газеты» (в номере за 29 декабря 1925 г.) в редакционной заметке информирует: «Вчера в Ленинграде умер Сергей Есенин…» «Ленинградская правда» (1925. 29 дек. №300): «Вчера утром покончил жизнь самоубийством один из крупнейших современных поэтов, Сергей Александрович Есенин». Примечательное исключение в «Правде» (28 дек. №296. С. 11): «Всероссийский Союз писателей с глубочайшей скорбью извещает о трагической кончине Сергея Есенина, последовавшей в ночь на 28 декабря в Ленинграде…» (выделено нами. – В.К.).

Не будем утомлять читателей: все газеты датировали кончину поэта 28 декабря, лишь Троцкий – 27 декабря. Как это объяснить? Вероятно, занятый ходом интриг на XIV съезде РКП(б), он не читал последних декабрьских газет или читал невнимательно (смерть Есенина в печати тех дней освещалась скупо, съездовская тема вытеснила все другие). Полученное же 27 декабря известие (шифротелеграмма? условный звонок?) о «часе X» в Ленинграде отпечаталось в памяти и сохранилось в статье.

Троцкий не ошибся по сути. Повторимся: именно 27 декабря, поздним вечером, в воскресенье, коменданта «Англетера» В.М. Назарова, по воспоминаниям его вдовы, срочно вызвали на службу, где он находился вплоть до следующего дня.

Весьма возможно, прочитав в «Правде» статью Троцкого о Есенине, облегченно вздохнул участковый надзиратель 2-го отделения ЛГМ Н. М. Горбов. Он, как ниже будет засвидетельствовано, поклонялся Троцкому и находился в зависимости от его ленинградских единомышленников. На следующий же день после появления фарисейского монолога Троцкого в «Правде», 20 января 1926 года, заведующий столом дознания И.В. Вергей (2-е отделение милиции) закрыл так и не начавшееся следственное «дело Есенина». Возник следующий документ, точнее, – резолютивная часть заключения (впервые опубликовано Э. Хлысталовым):