Тайна гибели генерала Лизюкова

Вдова Лизюкова получила после войны письмо от полковника Давиденко с его рассказом о предполагаемом захоронении её мужа у рощи южнее Лебяжьего. А вот от Катукова, якобы захоронившего Лизюкова с почестями в «Сухой Верейке», она НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧИЛА. А ведь Катуков просто обязан был написать ей о том, что он знал о гибели своего боевого товарища! Гм-м… Не правда ли — мягко говоря, странное молчание одного из самых главных «очевидцев» гибели «легендарного командарма»… Кто, как не Катуков, летом 1943 года мог бы помочь вдове своего сослуживца найти заветное захоронение, когда она выезжала на места боёв. Не помог. Не рассказал.

Промолчал потому, что тогда ему нечего было рассказывать, и ничем помочь в поисках он не мог. И как бы после такого поистине гробового молчания в войну и послевоенные годы восприняла А. К. Лизюкова «чудесным образом» появившиеся откуда-то «свидетельства» перед тем ничего не знавшего, не помнившего и не рассказавшего правду Катукова? Ответ, я думаю, очевиден. Только ответить вдова Лизюкова не может.

А. К. Лизюкова умерла в 1953 году и не дожила до публикации мемуаров Катукова. Но эти мемуары прочитал сын Лизюкова Юрий! Какой же была его реакция на неожиданно открывшееся через 30 с лишним лет «свидетельство» Катукова, которое и легло в основу объяснений нынешних «находчиков»?!

В отличие от ситуации с вдовой Лизюкова нам даже не надо гадать об этом! Отношение сына Лизюкова к сенсационным «свидетельствам» до того молчавшего и вдруг разом всё «вспомнившего» Катукова было резко отрицательным! Юрий Александрович Лизюков категорически отверг новоявленные выдумки! Об этом ещё много лет назад написали директору музея Саратовского танкового училища имени Лизюкова авторы изданной в 1976 году книги о братьях Лизюковых. Цитирую текст записи директора музея полковника Степанова: «Журналисты Царьков и Родинский в письме ко мне говорят, что „мы не могли следовать версии М. Е. Катукова ещё и потому, что её решительно отверг сын А. И. Лизюкова Юрий Александрович, который хорошо знает, был ли с почестями похоронен его отец или нет“»[414]. При этом не следует забывать, что полковник Степанов хорошо знал об отрицательной реакции сына Лизюкова на версию Катукова и от самого Юрия Лизюкова, ибо неоднократно встречался и беседовал с ним лично.

А легендарное письмо Нечаева, якобы написанное им в самые разные инстанции? Неужели сын Лизюкова ничего не знал об этом письме с важнейшими сведениями о захоронении своего отца, первое из которых, если верить «находчикам», было написано ещё в середине 50-х годов? Не узнал ни об одном из этих направленных по стольким адресам писем? Не узнал ни сам, ни через многих других людей, неравнодушных к судьбе его прославленного отца? А если узнал, то никак не отреагировал на него за 30 с лишним лет оставшейся ему жизни? Возможно ли такое?!

Ответа, как мне представляется, здесь может быть два.

1. Юрий Лизюков ничего не знал о «письме Нечаева», потому что никакого реального письма в 8 (и более) адресов на самом деле не было.

2. Он знал об этом письме, но даже не воспринимал его всерьёз, поскольку оно, в сущности, банально повторяло уже отвергнутую им выдумку Катукова.

Почему реакция сына Лизюкова могла быть такой? Да потому что в отличие от дальних (и ещё более далёких в вопросе поиска) родственников он хорошо знал, что Лизюкова в «Сухой Верейке» (Лебяжьем, по версии нынешних «находчиков») никогда НЕ ХОРОНИЛИ! Так что родственники бывают разные…

Так всегда в нашей жизни: одни ищут, не успокаиваются и отвергают ложь, в то время как другие, не разбираясь в проблеме сами, предпочитают верить чужим выдумкам и легковерно соглашаются с уже сделанными за них выводами. Именно они, согласные (а не вдова и не сын генерала!), принимали решение о принадлежности найденных спустя десятилетия останков.

А к ним с готовностью присоединились и те, кому очень выгодно было оправдать громкими делами и почётный статус города, и выделенные деньги, и собственную значимость! И те, кто проводил скороспелое «расследование», пиарил в СМИ лжесенсацию и отрабатывал полученный заказ. И некоторые другие, кто по тем или иным причинам исходили не из интересов правды, а из разного рода «целесообразности»…

Все они, вместе взятые, и составляют своеобразную «сборную» моих оппонентов, больше всего объединённую не глубокими знаниями и полным единством взглядов по обсуждаемой нами проблеме, а именно тем обстоятельством, что после всех уже сделанных публичных заявлений им хода назад нет!

А потому они ни за что не признают своей неправоты, даже если настоящее захоронение генерала Лизюкова будет когда-нибудь найдено!