Тайна гибели Лермонтова. Все версии

При «дуэли с движением» отмеривалось расстояние между так называемыми барьерами, то есть точками, ближе которых дуэлянты не могли подходить друг к другу. От них в каждую сторону отмерялось еще по несколько шагов (как правило, по десять), и на этих крайних точках ставились дуэлянты. Подавалась одна-единственная команда «Сходись!», после которой дуэлянты начинали движение к барьерам. Оно могло происходить по-разному – прямо или зигзагами, навстречу друг другу или по параллельным линиям, с остановками или без них. И стрелять дуэлянты в этом случае могли «когда им заблагорассудится», то есть в любой момент. Ограничения во времени касались только того, кто стрелял вторым, – ему давалось на ответный выстрел от полминуты до минуты, после чего дуэль прекращалась.

Какой же тип был избран для поединка Лермонтова и Мартынова? Тут и начинаются загадки.

Согласно материалам следствия, под Машуком имела место «дуэль с движением». Мартынов и секунданты в своих ответах говорят о расстоянии между барьерами (каком – вопрос отдельный), о том, что стрелять можно было «когда заблагорассудится». В протоколе осмотра места дуэли записано – конечно же, со слов секундантов – о четырех «шапках», которыми были отмечены барьеры и крайние точки. В своей статье о дуэли Васильчиков упоминает, что прозвучала команда «Сходись!», подаваемая при дуэли «с движения».

Но вот странность… Многие современники, рассказывая в письмах и дневниках о дуэли, упорно говорят о праве Лермонтова на первый выстрел:

«Первый выстрел принадлежал Лермонтову» (Н. Туровский);

«Лермонтову должно стрелять первому» (К. Любомирский);

«…ему (Лермонтову) надо было первому стрелять» (Е. Быховец);

«Сказал М[артынову]], что отдает ему свой выстрел» (В. Ржевский в передаче Т. Бакуниной);

«Надлежало начинать Лермонтову» (А. Булгаков. Из дневника);

«Судьба ему предоставляла первый выстрел» (А. Булгаков. Из письма к П. А. Вяземскому);

«Лермонтов сказал, что не будет стрелять и станет ждать выстрела Мартынова» (А. Траскин из письма к П. Граббе).

Пусть эти строки написаны с чужих слов, задумаемся все же: как могли возникнуть разговоры о праве на первый выстрел, если бы все знали, что была дуэль «с движения», при которой никто из дуэлянтов не имеет преимущества? Еще более усиливает сомнения такой факт: в записи беседы Васильчикова с Семевским есть такие слова: «Столыпин скомандовал 3 раза». И в книге Висковатова, где использованы сведения, сообщенные Васильчиковым, читаем: «„Раз… Два… Три!“ – командовал между тем Глебов». Наконец, в воспоминаниях Н. Раевского, где события дуэли описаны явно со слов Глебова, говорится: «Глебов просчитал до трех раз». В данном случае нам пока не важно, кто произносил команду. Важно, что появились эти самые «Раз, два, три!», которых никоим образом не должно было быть при дуэли «с движения», где подается одна-единственная команда: «Сходись!»

Вариант смешанный, который описывает Висковатов – «Каждый мог стрелять, стоя на месте, или подойдя к барьеру, или на ходу, но непременно между командою два и три», – выглядит совершенной нелепостью даже для «кавказских дуэлей», отличавшихся известной вольностью в соблюдении дуэльного кодекса. Как могли определить секунданты момент, когда дуэлянты собираются стрелять, если, скажем, один уже подошел к барьеру, а другой только начал движение? Или – один еще идет, второй же решил стрелять с места, не подходя к барьеру? Где же тут равенство условий? Если оба уже подошли к барьерам, то чем такой поединок будет отличаться от «дуэли с места»? Тогда зачем такие сложности с барьерами, движением к ним и прочим? Да и вообще – семь вариантов поединка, предусмотренных дуэльным кодексом, давали широкие возможности для обмена выстрелами, и ни к чему было придумывать еще что-то!

Д. Алексеев высказывает предположение: «А если допустить, что Мартынов и секунданты решили на следствии переменить условия поединка, дабы надежно „похоронить“ таким образом все свои прегрешения, повлекшие гибель поэта!» Развивая эту мысль и опираясь на вышеприведенные соображения, можно предположить, что первоначально условия предусматривали дуэль «с движения». Но ввиду экстремальной ситуации – сырость и грязь, возможность продолжения ливня, ожидаемые проезды по дороге – секунданты, скорее всего, решили провести «дуэль с места», требующую гораздо меньше времени.

Когда же после выстрела Мартынова Лермонтов упал и стало ясно, что рана его смертельна, было, вероятно, решено преподнести публике, а главное суду, вариант, позволяющий скрыть роковую ошибку секундантов. Ведь при дуэли «с движения» вопрос времени стоит не так остро – его строгий счет пойдет только после первого выстрела. А пока он не прозвучал, можно ждать и ждать. Но, с другой стороны, нельзя же тянуть до бесконечности! И тут, как говорится, не столь уж великий грех – подогнать медлящих дуэлянтов.