Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Экипажи у извозчиков были различных видов. Самыми шикарными считались фаэтоны – на рессорах, с откидным верхом. Правда, они появились позднее. А в те времена своих пассажиров извозчики возили на пролетках, шарабанах, линейках – некоторые из них тоже имели откидной верх. Но более всего были распространены дрожки – легкий открытый экипаж, часто двухколесный, запряженный одной лошадью и рассчитанный на двоих седоков. В воспоминаниях и документах той поры упоминания о них встречаются неоднократно. О недостатке «биржевых дрожек» упоминает Н. Раевский. И верно: по официальным данным, в городе имелось всего тринадцать наемных экипажей. В день дуэли, 15 июля, один очевидец отметил, что на извозчичьих дрожках ехали из Железноводска Лермонтов с поэтом Дмитриевским. Другой тогда же встретил ехавшего на дрожках Льва Сергеевича Пушкина. Наконец известно, что на беговых дрожках разъезжал в тот день по делам дуэльным один из секундантов, Михаил Глебов. Считалось, что эти дрожки принадлежали Мартынову, который вполне мог себе позволить их приобрести. Хотя не исключено, что он просто взял этот легкий экипаж напрокат…

Теперь, найдя подходящую квартиру и обустроив свой быт, обратим наконец внимание на лечение и предававшееся ему…

«Водяное общество»

В то время съезды на Кавказские воды были многочисленны, со всех концов России. Как отмечали современники, кого, бывало, не встретишь на Водах! Какая смесь одежд, лиц, состояний! Со всех концов огромной России собираются больные к источникам в надежде – и большею частью справедливой – исцеления. И кого не найдете здесь? И военных всех мундиров, и разжалованных, и статских, и монахов, и купцов, и мещан, и столичных модниц, и толстых купчих, и чванных чиновниц, и уморительных оригиналов. Здесь разбитый параличом едва передвигает ноги; тут хромает раненый; там идет золотушный; далее – страдалец в язвах, этот – геморроидалист; рядом с ним – страждущий от последствий разврата; словом, тут средоточие всех омерзительных недугов человеческого рода.

По поводу количества гостей в курортный сезон 1841 года мнения современников расходятся. Вспоминая много лет спустя свою поездку на Воды в том году, А. Арнольди отмечал, что сезон был один из самых блестящих – говорили, что съехалось до 1500 семейств. Это явное преувеличение: вместе с большим количеством прислуги они просто физически не смогли бы разместиться в четырехстах с небольшим комнатах. Наверное, стоит поверить другому свидетельству о том, что съезд того курса был невелик и не замечателен. Дам, говорит он, как всегда было мало (а мы добавим: многолетние статистические данные говорят, что благородных особ женского пола приезжает в три-четыре раза меньше, чем мужского). «Да и утешение от них небольшое (а это уже Лермонтов устами Грушницкого), они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски».

Мужчины – большею частью пехотные жалкие армейцы, которых сперва выставляют черкесам, как мишень, а потом калеками присылают лечить на воды. Есть и гвардейцы: им или вреден север, или нужен крестик; также встретите интересных петербуржцев, искателей новых сил для новых соблазнов столичной жизни… Но самые занимательные из посетителей – это помещики в венгерках, с усами и без причесок; они пожаловали так, от нечего делать. Но все же к источникам исправно ходят вместе со своими семействами – ежедневно по дороге туда встретим несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору; об их принадлежности к этой категории гостей курорта можно было тотчас догадаться по истертым, старомодным сюртукам мужей и по изысканным нарядам жен и дочерей.

Между больными, что толпятся у источников, обедают в Ресторации, гуляют по бульвару, встречаем и немалое число людей здоровых, приехавших развлечься, отведать кахетинского, поиграть в картишки. Среди них обязательно присутствует особая группа, замеченная Лермонтовым еще в тридцать седьмом году и едва ли исчезнувшая к сорок первому: «Они пьют – однако не воду, гуляют мало, волочатся только мимоходом; они играют и жалуются на скуку. Они франты: опуская свой оплетенный стакан в колодец кислосерной воды, они принимают академические позы; штатские носят светло-голубые галстуки, военные выпускают из-за воротника брыжжи. Они исповедывают глубокое презрение к провинциальным домам и вздыхают о столичных аристократических гостиных, куда их не пускают».

Очень оживляли курортную публику тем летом гвардейские офицеры, отпущенные в Пятигорск отдохнуть от боев. «Молодежь эта здорова, сильна, весела, как подобает молодости, воды не пьет, конечно, и широко пользуется свободой после трудной экспедиции. Они бывают также у источников, но без стаканов: лорнеты и хлыстики их заменяют. Везде в виноградных аллеях можно их встретить, увивающихся и любезничающих с дамами».