Тайна гибели Лермонтова. Все версии

К сожалению, не так уж много можно найти данных и о более интеллектуальных занятиях приезжих – например, о чтении. И все же в документах и воспоминаниях встречаем упоминания о библиотеках. Так, П. Хицунов, побывавший в Пятигорске примерно тогда же, сообщает, что обнаружил «две библиотеки для чтения, в которых можно найти все лучшие русские книги и большую часть периодических изданий». Удается узнать кое-что и о самих библиотеках. В письме к министру финансов Е. Ф. Канкрину московского мещанина Александра Тимофеева, посланного на Кавказ развивать торговлю с горцами, говорится: «…в апреле месяце 1837 г. прибыл опять я на линию в г. Пятигорск с книгами и др. товарами, где открыл библиотеку для чтения…» А автор письма, опубликованного в газете «Северная пчела» за 1836 год, рассказывает о том, что нашел достаточно богатое собрание книг и журналов при… «Депо разных галантерейных, косметических и азиатских товаров». Что ж, и это неплохо!

Музыка. Ее можно было слышать не только во время танцев. Военные музыканты из полковых оркестров регулярно услаждали слух публики, гуляющей у источников и по бульвару. Кроме этой, так сказать, «местной» музыки была и «привозная». Богатые помещики, имевшие собственных крепостных музыкантов, нередко брали их с собой на курорт, чтобы во время лечения не лишаться удовольствия слушать музыку. Менее состоятельные люди везли на Воды не музыкантов, а музыкальные инструменты – скрипки, гитары, флейты.

Когда у источников выросли капитальные дома, принадлежавшие местным жителям, в некоторых сразу же зазвучала музыка, исполняемая уже и на клавикордах, пианино, даже на роялях, которые, несмотря на их громоздкость, тоже везли сюда из столичных городов. Одним из самых музыкальных домов Пятигорска был дом «главного доктора» Вод Конради. «Он отличный музыкант и своей страсти предается во все свободные минуты… Я наслаждалась целые вечера, слушая, как он переходит от фуги Себастьяна Баха к грустным варьяциям Бетховена или торжествующему менуэту Моцарта, сливая все мотивы в один», – писала о Конради французская путешественница Адель Омер де Гелль.

Рояль стоял и в доме Верзилиных, позволяя хозяйкам и их гостям услаждать слух окружающих музыкой. В воспоминаниях Э. А. Шан-Гирей читаем: «Бывало, сестра заиграет, а он (Лермонтов. – Авт.) подсядет, свесит голову на грудь и сидит так неподвижно час и два». Есть свидетельство и о том, что Лермонтов любил слушать игру на фортепиано Александры Филипповны Бетаки, жившей по соседству, в доме Уманова, где тоже был инструмент. Еще один «музыкальный дом» принадлежал доктору Дроздову. Его дочь Клавдия стала известной пианисткой, и ее игра привлекала многих поклонников музыки.

К сожалению, о публичных концертах, даваемых тогда в Ресторации, сведений не сохранилось. Зато мы довольно много знаем о выступлениях там цирковых артистов. Первым известным нам гастролером такого рода был Апфельбаум, описанный в романе Лермонтова «Герой нашего времени». Мы знаем, что Лермонтов в своих описаниях всегда был верен натуре. И данный случай – не исключение. Апфельбаум – лицо реальное. Происходил он из «русских немцев», то есть родился и вырос в России. Выступал в Москве и Петербурге, а в 1837 году приехал на Воды, где его и видел Лермонтов. Пожилой артист с длинными, до плеч, волосами, во фраке, с большим жабо работал у большого стола, под которым сидел его помощник, скрытый длинной скатертью. Репертуар его был типичен для иллюзионистов того времени: Апфельбаум глотал шпаги, показывал карточные фокусы, находил спрятанные вещи, превращал двугривенный в апельсин, а апельсин – в золотую монету.

Сведения о налоговых сборах «с заведений, имеющих предметом народные увеселения», позволяют познакомиться и с другими зрелищами, развлекавшими курортную и местную публику. Это выступления «штукмейстеров и эквилибристов», то есть фокусников и иллюзионистов, «оптиков, показывающих панорамы, диорамы, косморамы», и, наконец, «шарманщиков и кукольных комедиантов».

Говоря о развлечениях и зрелищах, заполнявших досуг курортной публики, нельзя не вспомнить о различных торжествах и праздниках, как правило сопровождавшихся иллюминацией. Для нее использовали плошки с нефтью, которые зажигали на склонах Машука и Горы Горячей. В более торжественных случаях устраивали фейерверки. Особо красивым считался так называемый «бриллиантовый».

Как давно возникла в Пятигорске эта традиция сопровождать торжества сполохами и фонтанами разноцветных огней? Откроем самое раннее описание Кавказского края, относящееся к концу XVIII века. Оно сделано в стихотворной форме родственником М. Ю. Лермонтова, Аркадием Алексеевичем Столыпиным, жившим тогда в Георгиевске. В этих не блещущих дарованием виршах находим строки:

У нас здесь также есть приятные собранья,
Бывает маскарад, веселые гулянья…
Недавно фейерверк в честь дамы здесь блистал…