Тайна гибели Сергея Есенина. «Черный человек» из ОГПУ

21 декабря его в палате не обнаружили: после свидания с какими-то «приятелями» он исчез. Весь персонал клиники был крайне обеспокоен побегом, зная о его суицидальных намерениях. В других медицинских учреждениях не обратили бы внимания на самовольный уход и тут же выписали домой. Но в психиатрических больницах персонал несет ответственность как моральную, так и юридическую не только за лечение больного, но и за его поведение, как в лечебном учреждении, так и первое время после выписки до передачи его под диспансерное наблюдение. В клинике приняли меры по розыску беглеца. Искали его по городу всюду. Лечащий врач Арансон звонил родным и знакомым Есенина, а у кого не было телефона, ездил к ним на квартиру. Позже выяснили, что накануне к нему на свидание приходили двое приятелей, принесли с собой зимнее пальто, шапку и обувь, и он под видом посетителя прошел мимо охраны.

Покинув клинику, Есенин направился в Госиздат за положенным ему гонораром. Денег в кассе не было. И он написал доверенность на их получение — Наседкину. В Госиздате он встретил издательского работника Тарасова-Родионова Александра Игнатьевича, которому сказал, что с женой он разошелся, «она жалкая, убогая женщина». Те, кто видел его в тот день, отметили, что он был «нетрезвый, злой и скандальный». На следующий день он появился в Доме Герцена, где ночевал. Утром поехал на Новинский бульвар навестить своих детей, побывал у бывшей гражданской жены Изрядновой, повидался с сыном Юрием. А через два дня приехал на двух извозчиках на квартиру к Толстой, где жил последние месяцы. Младшая сестра Есенина — Шура, жена Софья Андреевна и Наседкин сидели в одной из комнат на квартире Толстой. Они были обеспокоены побегом Есенина из клиники, так как уже три дня не имели о нем никаких известий. Делали самые худшие предположения. В 7 часов вечера внезапно распахнулась дверь, и в комнату быстро вошел Есенин в сопровождении двоюродного брата Ильи и извозчика. Когда он появился на пороге комнаты, все облегченно вздохнули: нашелся беглец. Но радость была недолгой, насторожил мрачный вид Есенина. Не здороваясь, не говоря ни слова, он прошел в другую комнату и с помощью Ильи и извозчика стал лихорадочно собирать вещи и бросать в чемоданы. Когда вещи были собраны, он, не прощаясь, захлопнул дверь. Чемоданы вынесли из квартиры и разместили на двух санях. Так мог поступить только человек в состоянии глубокого душевного расстройства, который потерял последнюю опору в жизни. Младшая его сестра Шура так описала его уход: «Мы вышли на балкон. Вечер был теплый. Большими хлопьями падал снег, и сквозь его пелену было видно, как Илья и два извозчика устанавливают чемоданы. Сергей сел на вторые сани. Я крикнула: "Прощай, Сергей". Он помахал рукой, и сани скрылись за углом». Не предполагала тогда его любимая сестренка, что прощалась с братом навсегда. На второй день она со старшей сестрой Катей уехала на время каникул к родителям в Константиново.

Перед отъездом в Ленинград Есенин выпил по стакану шампанского с Клычковым, затем посетил в мастерской художника Георгия Богдановича Якулова, по воспоминаниям которого у него тоже выпил вина, после чего отправился на вокзал. По прибытии в Ленинград 24 декабря 1925 года поехал к Эрлиху. Не застав его дома, отправился в гостиницу «Англетер», снял номер на втором этаже, а через несколько минут уже был в номере своих знакомых Устиновых, которые жили этажом выше. Со слов Елизаветы Алексеевны (жены Г. Ф. Устинова), он был в приподнятом настроении. Сказал, что он прямо с поезда, из Москвы уехал навсегда, жить будет в Ленинграде, а к жене не вернется. В руках у него было 4 бутылки вина.

Предложил Устиновой выпить с ним. Строил планы на будущее: снимет квартиру вместе с Устиновыми, в которой «тетя Лиза будет хозяйкой». Вечером, помимо Георгия и Елизаветы Устиновых, у него в номере были молодой поэт Вольф Эрлих и знакомые ленинградские литераторы. Со слов Устиновой, «вечер прошел в воспоминаниях о прошлом». Потом Есенин прочитал поэму «Черный человек» в законченном виде.

25 декабря перед рассветом пришел к Устиновым, сказал, что едет к Клюеву. Те с трудом уговорили его подождать до рассвета. Клюев приехал в тот же день. Пришли литераторы Измайлов, Ушаков, Эрлих, Устинов. Пили вино и пиво, Есенин читал снова поэму «Черный человек» в законченном виде. Клюева представил присутствующим как своего лучшего друга, но в тот же день они повздорили. Клюев был обижен на дружеский шарж, который Есенин написал на него не так давно:

И Клюев, ладожский дьячок,
Его стихи, как телогрейка,
Но я их вслух вчера прочел,
И в клетке сдохла канарейка.