Тайна глубин

В один из вечеров, когда Дима забежал домой только для того, чтобы поесть, он остановился на пороге как вкопанный – за столом, как ни в чем не бывало, сидел отец. Он прекрасно выглядел, холеное лицо с золотистым загаром, дорогой костюм и большой, красивый чемодан у двери, указывали на тихую, обеспеченную жизнь в довольстве и неге, которую он проводил в течении этих шести месяцев. На вешалке, рядом со старой курткой матери, которую та, прячась от соседей, принесла с помойки и выстирала, когда наступили холода, висело кашемировое пальто, источающее запах дорогого французского одеколона. Мать выглядела старухой рядом с этим холеным франтом. Ее грудь и шея, обоженная до самых скул, которую она тщательно закрывала, едва зажила, красуясь красными пятнами вокруг лица, на удивление оставшегося почти нетронутым. Но и лицо выглядело изможденным, усталым и постаревшим.

– Мама! В чем дело! – обратился Дима к матери, не глядя на отца – что этот человек делает в нашем доме?

– Этот человек – твой отец – вмешался обиженно Олег Львович.

– Производителей отцами не называют! – бросил, не глядя на него, Дима.

– Сын, не надо так! – мягко попыталась вступиться мать.

– Что ж, похоже я зря старался, восстанавливая эти обгоревшие обломки и вляпался в долги «по самые уши», за что меня поставили на счетчик!… Я делал это не для него, а для тебя, – не выдержав, бросил Дима, демонстративно глядя только на мать – ради него я бы и пальцем не шевельнул! Лучше бы я жил на помойке или на пожарище! Или уехал бы к деду. Похоже, мне придется искать другое место для ночлега!

Паренек резко развернулся и выбежал из дома. До встречи он собирался после ужина вновь идти на станцию разгружать вагоны, так как в доме не осталось ни копейки, но в этот момент он не мог думать ни о деньгах, которые должен был опять нести назавтра соседу, ни о еде. Дима побежал по улице, сам не зная куда.

Услышав о долге, Ксения Олеговна поняла, куда исчезали деньги все это время, и почему сын так надрывался, хватаясь за всякую возможность заработать. Не глядя на мужа, она выбежала за сыном, который словно испарился за порогом. Оглядев пустую улицу, женщина снова вошла в дом, прошла в комнату сына и начала рыться в бумагах, чего прежде никогда себе не позволяла. Записи не пришлось искать долго – они лежали под матрацем, на котором Дима спал, прямо на полу. Дорогую мебель из дома вынесли «мстители» еще до пожара, а простую железную кровать, на которой спал Дима сразу после пожара, он отдал матери, зная, что она не сможет встать с пола самостоятельно. Для себя не решился покупать кровать, устроившись на матраце на полу, так как «добрый сосед» тщательно следил за каждой покупкой в доме.

Просмотрев записи, Ксения Олеговна молча протянула их мужу. Тот просмотрел, затем рявкнул:

– Вот подлец! Димка же давно отдал ему все! Даже с процентами! Почему ты не поговорила с Гришкой?!

– Я слышу об этом впервые – ответила Ксения Олеговна обиженно – но не кажется ли тебе, что мы и так слишком много проблем решили без тебя?! Проблем, которые создали не мы. Не Дима и не я…

– Ладно, я схожу, прямо сейчас к Гришке. Пусть он мне все объяснит! – бросил гордо Олег Львович и, подойдя к двери, накинул пальто.

Увидев куртку на самодельной вешалке, мужчина передернул плечами.

– А это что за тряпка?

– Это то, что ты оставил жене и сыну – парировала женщина.

Она все еще не могла решить, должна ли простить мужу все зло, которое он причинил ей и сыну. Ведь он не просил прощения и, похоже, не собирался. Олег Львович явился в дом как званный гость, удивился, что дом так сильно изменился, узнал о пожаре и только произнес:

– Мне жаль, что все так случилось, я не мог узнавать новости, ведь тогда бы они нашли меня…

– Тебе было безразлично, что они легко нашли нас… – с горечью заметила женщина.

– Нет, что ты… – начал оправдываться муж – я не предполагал даже, что они на подобное способны!

– Да, конечно, поэтому ты убежал от них за границу… – язвительно заметила Ксения Олеговна.

– А откуда ты знаешь, что я из-за границы?! – удивился Олег Львович.

– Догадалась – вздохнула устало женщина.

– Ну, ты разве не напоишь меня чаем? – перевел разговор мужчина, – ты же должна и врага накормить…

Ксения Олеговна никогда в жизни не испытывала большего желания выставить этого человека из дома, видя его наглость и злоупотребление ее принципами. Но в этот момент она поймала его испуганный, почти затравленный взгляд, который тот мгновенно спрятал, переведя глаза на окно, и остановила уже готовую вырваться жесткую фразу:

«Вон из моего дома. Твоего здесь не осталось ничего и я ничего тебе не должна!»