Тайна головоломки

Когда сторож закончил рассказывать о событиях тех далёких лет, на улице уже стемнело. На фоне озарённого жёлтым неба чётко виднелись ломаные очертания старых домов, а из лабиринта трущобных улочек к ребятам доносилась боевая песня вонтов. Это была просто мелодия, без слов, но она наводила ужас.

В Трущобах происходило что-то чрезвычайно важное, ибо только в таких случаях могла звучать эта песня. И в такие дни всем не местным мальчишкам было опасно появляться на этих улицах!

«Быстрые стрелы» поблагодарили сторожа за ценные сведения. То-то будет сюрприз читателям «ТАМ-ТАМа»!

— Зайдём ещё ненадолго в клуб, — решил Мирек, когда ребята возвращались к себе на Другую сторону. — Надо эту информацию переварить как следует, и заодно повторить всё, что узнали. Может, заодно составим план дальнейших действий, и придумаем, как это всё написать в «ТАМ-ТАМе».

Обычно уговаривать идти в клуб Миреку никого было не надо — каждый из них с радостью шёл туда в любое время, однако Красненький сегодня заартачился — мол, могли бы всё это сделать и завтра. Но стоило Быстроножке начать над ним подсмеиваться, как Красненький возражать тут же перестал.

10. Мирек советуется с Яркой

Собрание в клубе было довольно коротким, потому что старшие ребята — Мирек и Ярка — не хотели надолго задерживать младших.

Чтобы не забыть ничего из того, что они узнали сегодня от бывшего костёльного сторожа. Ярка всё вкратце записал с помощью остальных ребят, время от времени припоминавших ему о какой-нибудь детали. Потом Красненький убежал домой, а остальные ещё некоторое время продолжали обсуждение. Наконец договорились собраться завтра после обеда, чтобы начать писать новый «ТАМ-ТАМ», после чего разошлись.

Так как Быстроножка жил в том же доме, где находился клуб, то ходить ему никуда было не надо. Индра Гойер пошёл по направлению к Сладовницкой улице, а Мирек с Яркой вместе направились в сторону противоположную.

Ярка Метелка был всего на несколько месяцев младше Мирека Душина, и помогал ему в управлении клубом. Мирек же, обладая исключительно благородным характером, стремился сделать из «Быстрых стрел» образцовых мальчишек — честных и добрых. Не позволял им ругаться и разбирал каждый поступок, который считал неправильным. С Яркой, который в глубине души понимал, что и его Мирек изменил к лучшему, он всё время говорил о младших членах клуба, призывая Ярку больше обращать внимание на их поведение в отсутствии Мирека.

В общем, Мирек был правильным человеком на правильном месте — именно такими и должны были бы быть все старшие ребята, дружившие с младшими.

Не смотря на различия в возрасте все пятеро были хорошими друзьями. Двое старших не помыкали младшими, а у тех, в свою очередь, хватало ума соглашаться с мнением Мирека и Ярки, или терпеть время от времени их упрёки, когда что-то было не так. Обычно это было когда поддразнивание Быстроножкой Красненького приобретало более острую форму, и грозило вылиться в самую настоящую ссору, когда Индра Гойер придумывал какое-нибудь рискованное развлечение, или же когда ребята переставали быть активными в начинаниях клуба.

Когда все ребята отправились вечером по домам, Мирек и Ярка решили ещё поговорить, и не спеша отправились по затихающим улицам. Вечер, прохладный, тихий и таинственный, залёг по углам улиц. В воздухе витал едва уловимый запах приближающейся осени. Горели фонари.

— Что-то не понравилось мне поведение Красненького сегодня, — сказал Мирек, едва они отошли несколько шагов от дома, где был клуб. — Ты заметил, что он не хотел возвращаться в клуб? Иной раз его оттуда и калачом не выманишь, он же живёт прямо в том доме, а тут вдруг заартачился!

— Эх, брат, намучаемся мы ещё с тобой с Красненьким, прежде чем отучим его от подобных капризов, — ответил Ярка. — Он ещё и похвастаться любит — это его старая болезнь. Помнишь, как он тогда в походе залез на высокую скалу, и не мог спуститься? Решил покрасоваться, нас удивить. А вообще он хороший товарищ.

— Надо будет Индру убедить, чтобы перестал ходить с той своей рогаткой, — сменил вдруг тему Мирек. — Плохая это игрушка. Я считаю, что у мальчиков не должно быть такого коварного оружия.

— Ну Индре-то, думаю, хватит ума, чтобы понять, когда и как этим можно баловаться, а когда — нет. Хотя ты прав. Неподвижные цели ему скоро наскучат, а стрелять из рогатки по живым существам — жестоко. Будет лучше, если он эту рогатку выбросит. Кстати, ты заметил, что Быстроножка опять сегодня в каждой арке орать останавливался?