Тайна Голубиной книги

В этой толпе Зоя увидела смутно знакомое лицо – бритая голова, глубоко запавшие темные глаза, пристальный горячий взгляд… где-то она видела этого человека…

Зоя почувствовала смутное беспокойство, но странный незнакомец смешался с толпой, исчез.

Зоя с любопытством оглядывала Колывань, небольшой ганзейский город, который иначе именуют Ревелем или Таллином, – узкие улочки, мрачные дома с серыми стенами и маленькими подслеповатыми окошками, высокие шпили церквей. К кортежу заморской принцессы то и дело подбегали нищие, увечные, горбатые, хвастались своими язвами и уродствами, тянули руки за подаянием. Господин Димитрий, ехавший верхом рядом с носилками принцессы, бросал им несколько грошей, и нищие возились в грязи, отнимая друг у друга добычу.

Наконец кортеж прибыл на постоялый двор, расположенный подле доминиканского монастыря. Зоя вышла из носилок, прошла в отведенные ей покои. Служанки помогли ей переодеться, заглянул слуга господина Димитрия, спросил, не угодно ли высокородной принцессе спуститься в трапезную и отужинать.

Ужинать Зоя отказалась, выпила немного воды с вином и легла почивать.

Во сне она увидела огромную бедную страну, занесенные снегом нищие деревни, города с десятками белокаменных церквей, темные леса, заливные луга и полноводные реки. И по этой земле, едва касаясь ее босыми израненными ногами, шла Пресвятая Богородица, благословляя ее, эту землю, и живущих на ней людей…

Утром София поднялась рано, помолилась, оделась в дорожное платье. Прежде завтрака к ней в покои вошел ее спутник, генуэзец Антонио Бонумбре, епископ Аччии. Папа отправил с ней епископа с особым поручением – обсудить с московскими властями и с митрополитом возможность воссоединения Церквей под верховной властью римского первосвященника. Всю дорогу епископ внушал Софии, что ее долг как истинной католички заключается в том, чтобы всеми силами способствовать заключению унии. И сейчас он пришел к ней с тем же самым разговором.

София выслушала его смиренно, как и подобает, но ничего не ответила. Она вспомнила свой сон, вспомнила ангельские голоса певчих в соборе Святой Софии в Константинополе. Православие – это вера ее отцов… и она почувствовала вдруг, что едет не в чужую, незнакомую, дикую страну, а возвращается домой.

Однако продолжить путь в этот же день не получилось: на лошадей напала странная болезнь, пять или шесть сдохли ночью, еще три бесновались, на мордах у них выступила розовая пена. Господин Димитрий послал слуг за новыми лошадьми, а Софья со служанками отправилась на обедню в главный здешний собор, посвященный святому Николаю, называемый на языке эстов Нигулисте. Время пролетело незаметно, царевна поужинала со спутниками и отошла ко сну.

Однако ночь выдалась беспокойной.

В третью стражу Софья проснулась от какого-то шума.

Из-за двери доносились шаги и тревожные голоса, в узком окне мелькали отсветы факелов. Царевна разбудила служанку, велела ей выйти и узнать, в чем дело.

Девушка опасливо вышла в коридор, вернулась через несколько минут и доложила госпоже, что на постоялый двор пробрался вор, попытался украсть что-то из сундуков царевны, да бдительный грек, монах Анастасий поднял тревогу и вместе со слугами господина Димитрия прогнал вора, сейчас его ловят на дворе монастыря.

Софья выглянула в окно и увидела пробегающего по двору человека в монашеском облачении.

Неожиданно тот запрокинул голову, их глаза встретились.

На вора упал отсвет от факела, и царевна разглядела худое костистое лицо с глубоко запавшими глазами.

От взгляда этих глаз она почувствовала тревогу и темное, мучительное беспокойство.

Она вспомнила, что видела уже эти глаза – видела в толпе на пристани, когда ее переносили с корабля на твердую землю.

Незнакомец сверкнул глазами и прижал палец к губам – и царевна почувствовала укол страха.

Темная фигура скользнула к стене и растворилась во мраке. А двор наполнился слугами – с факелами и фонарями в руках они носились взад и вперед, натыкались друг на друга и кричали: «Держи вора!»

В эту ночь царевна больше не сомкнула глаз.

Прошло два дня. Лариса сидела за стойкой и перебирала карточки больных. Анна Павловна не звонила, зато Ларису подрядила делать курс уколов та самая мамаша с ребенком, что обратилась к отоларингологу. Мальчик очень боялся людей в белых халатах, а дома вел себя вполне адекватно, врач сама посоветовала его матери обратиться к Ларисе. Каждый раз, видя в сумке пустое место, Лариса вспоминала про тонометр и расстраивалась.

Дверь отворилась, и в холл клиники вкатилась бодрая старуха в коротком пальто в крупную клетку.

– Девушка, мне нужно сделать это… азу! – проговорила старуха, поправив сползающие на нос очки.

– Может быть, УЗИ? – переспросила Лариса с профессиональным терпением.

– АЗУ или УЗИ – какая разница? – фыркнула старуха. – Только побыстрее, я хочу успеть посмотреть сериал…

– А направление у вас есть?

– Направление? – Старуха взглянула на нее подозрительно. – А зачем вам направление?

– Как зачем? Я же должна знать, УЗИ каких органов вам требуется и какой у вас предварительный диагноз.