Тайна Голубиной книги

Воспользовавшись этим, Лариса добежала до двери, хотела уже выскочить в прихожую…

Но не успела.

Перед ней стояла коротко стриженная брюнетка с неестественно красными губами. Та самая женщина, которая выдавала себя за племянницу покойного Ильи Васильевича. Та самая, которая пыталась завладеть шкатулкой, а потом следила за Ларисой…

– Сестра Аглая, не дайте ей уйти! – раздался за спиной Ларисы голос бритоголового.

– Никуда она не уйдет! – прошипела брюнетка и шагнула навстречу Ларисе, выставив вперед руки с длинными, острыми, ярко-красными ногтями. Глаза ее горели безумным огнем, на щеках пылали пятна лихорадочного румянца.

– Отдай книгу, сучка! – бросила она в лицо Ларисе. – Лучше отдай, а то глаза выцарапаю!

Лариса крутанулась на месте.

Сзади уже поднялся на ноги бритоголовый тип, возле двери стояла сестра Аглая, разъяренная, остервеневшая, как дикая кошка, готовая на все. Положение казалось совершенно безвыходным.

Вдруг боковым зрением Лариса увидела какое-то неуловимое движение за окном.

Форточка хлопнула, распахнутая порывом ветра, и вместе с этим порывом в комнату влетел белоснежный голубь. Сделав круг под потолком, он ударил крылом в лицо бритоголового. Тот вскрикнул, отступил назад, закрывая лицо руками.

В ту же секунду из прихожей в комнату влетела коричневая шаровая молния.

Это был кот Мишка, но Ларисе еще не приходилось видеть его таким! Казалось, у него было не двадцать, а двести когтей, он весь состоял из острых, как бритва, когтей и ярости. С ходу, ни на секунду не задерживаясь, он бросился на сестру Аглаю, располосовал ей когтями ноги…

Женщина закричала от боли и ненависти, ногой отшвырнула кота, но он тут же перевернулся в воздухе и вскочил ей на голову. Комната огласилась жуткими воплями – кричала сестра Аглая, вопил дурным голосом обезумевший кот.

Лариса попыталась протиснуться в прихожую, но ее уже догнал бритоголовый злодей, схватил за горло и сжал руки с нечеловеческой силой…

В глазах у Ларисы потемнело, в ушах тяжело забухало, она почувствовала, как жизнь уходит из нее с последними глотками сухого и жесткого, как наждак, воздуха. Прямо перед собой она видела лицо бритоголового фанатика – страшное, беспощадное лицо с глубоко посаженными глазами, полными ненависти и презрения. Неужели это будет последним, что она увидит в жизни?

И вдруг в этих темных глазах появилось новое выражение – выражение удивления, боли и растерянности. В следующую секунду глаза злодея опустели, зрачки закатились, руки на горле Ларисы ослабели, и бритоголовый тип рухнул на пол.

Над ним стоял Володя со шкатулкой Ильи Васильевича в руках. Шкатулка раскололась от удара, но она сделала свое дело – бритоголовый лежал на полу, не подавая признаков жизни.

– Володя! – проговорила Лариса, глядя на него расширившимися глазами. – Володя, ты… ты стоишь!

– Правда. – Он сам был удивлен не меньше ее. – Я… я просто очень испугался за тебя…

Тут он пошатнулся, в глазах мелькнула неуверенность, и Лариса одним прыжком оказалась возле него, чтобы подхватить, поддержать, не дать упасть.

Он тяжело оперся на ее плечо и растерянно огляделся.

У его ног лежал бритоголовый фанатик. Он дышал, но не шевелился. В нескольких шагах от него, у порога комнаты, сидела на полу сестра Аглая. По ее лицу текла кровь, черные волосы были всклокочены, местами выдраны клочьями, она раскачивалась из стороны в сторону и подвывала, закрывая глаза руками.

Кот как ни в чем не бывало сидел на полу, тщательно вылизывая лапы.

– Что нам теперь делать с этими двумя? – наконец проговорил Володя.

Лариса не успела ответить: в комнату ввалились трое мужчин в полицейской форме.

– Всем стоять! – заорал один из них, озирая картину недавнего боя. – Руки за голову! Предъявить документы!

– Подожди, Красноперов! – Отодвинув возбужденного полицейского, в дверь протиснулся капитан Уклейкин, увидел Ларису, и на его лице проступило странное выражение – то ли радости и облегчения, то ли разочарования. – Подожди, Красноперов, эти двое – не преступники, они потерпевшие…

– Еще как потерпевшие! – отозвалась Лариса, подхватила Володю под руку и потащила его к креслу.

– Как же так? – бормотал он, переставляя ноги. – Как же так? Я хожу! Хожу! Ты видишь?

– Вижу, вижу! Так и должно было случиться! Ты герой, – внушала ему Лариса. – Ты меня спас! Теперь у тебя все будет хорошо! – и тут же поправилась: – У нас все будет хорошо…

– Кто у нас герой, – возразил Володя, не заметив ее оговорку, – кто у нас настоящий герой, так это Мишка! Как он сражался! Как лев!

– И еще голубь, – добавила Лариса. – Он вмешался очень своевременно…

– Голубь? – недоуменно переспросил Володя. – Какой голубь? О чем ты говоришь?

Лариса оглядела комнату.

Никакого голубя она не увидела, зато увидела печальные глаза капитана Уклейкина, с завистью глядевшего на них с Володей.

– Вот, значит, как, Лариса Петровна, – грустно сказал он, – вот, значит, какие дела… А я-то, грешным делом, надеялся на ваше взаимопонимание…

В волнении он говорил неясно, но Лариса все поняла.