Тайна «Голубого поезда»

– Конечно, сэр. Я служила у многих леди, и они, надеюсь, всегда были мною довольны. Мне и в голову не приходило, что с моей хозяйкой может такое произойти. Разумеется, я читала о подобных историях в воскресных газетах и знала, что в этих иностранных поездах… – Горничная внезапно умолкла, сообразив, что разговаривает не с англичанином.

– Ну, давайте поговорим об этом деле, – сказал следователь. – Насколько я понимаю, во время вашего отъезда из Лондона не было речи о том, что вы останетесь в Париже?

– Нет, сэр. Мы должны были ехать прямо в Ниццу.

– А вы бывали раньше с вашей хозяйкой за границей?

– Нет, сэр. Я ведь прослужила у нее всего два месяца.

– В начале путешествия ваша хозяйка вела себя как обычно?

– Она казалась немного расстроенной и все время раздражалась – ей было нелегко угодить.

Карреж кивнул:

– И когда же вы впервые услышали, что остаетесь в Париже?

– На Лионском вокзале, сэр. Моя хозяйка собиралась прогуляться по платформе. Но, выйдя в коридор, она вскрикнула и вернулась в купе вместе с джентльменом. Хозяйка закрыла дверь между ее и моим купе, так что я ничего не видела и не слышала, пока она не открыла ее снова и не сказала, что ее планы изменились. Миссис Кеттеринг дала мне денег, велела сойти с поезда и отправиться в отель «Риц», где ее хорошо знают и предоставят мне комнату. Там я должна была дожидаться ее распоряжений телеграфом. Едва я успела собрать вещи и спрыгнуть на перрон, как поезд отошел. Все делалось в спешке.

– А где был тот джентльмен, когда миссис Кеттеринг давала вам указания?

– Стоял в смежном купе, сэр, глядя в окно.

– Вы можете описать его нам?

– Понимаете, сэр, я едва его видела. Он почти все время стоял спиной ко мне. Высокий темноволосый джентльмен в синем пальто и серой шляпе – вот и все, что я могу сказать.

– Он был одним из пассажиров поезда?

– Не думаю, сэр. По-моему, он пришел на вокзал повидать миссис Кеттеринг. Конечно, я могу и ошибаться – возможно, он тоже ехал в поезде. – Мейсон казалась слегка взволнованной этим предположением.

– Так! – Карреж быстро сменил тему: – Ваша хозяйка попросила проводника не будить ее утром. Как по-вашему, это было на нее похоже?

– Да, сэр. Хозяйка никогда не завтракала и плохо спала по ночам, поэтому любила отсыпаться утром.

– Среди багажа был красный сафьяновый футляр, не так ли? – продолжал следователь. – С драгоценностями вашей хозяйки?

– Да, сэр.

– Вы взяли его с собой в «Риц»?

– Футляр с драгоценностями в «Риц»? – испуганно переспросила Мейсон. – Конечно нет, сэр!

– Значит, вы оставили его в купе?

– Да, сэр.

– Не знаете, у вашей хозяйки с собой было много драгоценностей?

– Достаточно, сэр. Это меня тревожило из-за разных историй об ограблениях за границей. Конечно, драгоценности были застрахованы, но все равно это большой риск. Хозяйка говорила мне, что одни рубины стоят несколько сотен тысяч фунтов.

– Рубины? – внезапно вмешался ван Олдин. – Какие рубины?

Мейсон повернулась к нему:

– Думаю, те, которые вы не так давно подарили ей, сэр.

– Господи! – воскликнул ван Олдин. – Неужели она взяла их с собой? Я же просил ее оставить рубины в банке.

Мейсон скромно кашлянула, что, очевидно, входило в профессиональный арсенал средств горничной. На сей раз кашель ясно выражал, что ее хозяйка любила поступать по-своему.

– Рут, должно быть, помешалась! – пробормотал ван Олдин. – Что ей могло прийти в голову?

Карреж в свою очередь многозначительно кашлянул, заставив ван Олдина обратить внимание на него.

– Думаю, на данный момент этого достаточно, – сказал он горничной. – Если вы пройдете в соседнюю комнату, мадемуазель, вам зачитают вопросы и ответы, а вы подпишете протокол.

Мейсон вышла в сопровождении клерка, а ван Олдин обернулся к следователю:

– Ну?

Карреж выдвинул ящик стола, достал оттуда письмо и передал его ван Олдину.

– Это нашли в сумочке мадам.