Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах

– Совершенно верно. Но в портвейне никаких посторонних веществ не было – мы провели анализ содержимого его бокала и не обнаружили в нем ничего, кроме портвейна. Были исследованы и остальные бокалы, которые стояли на подносе в буфетной, – с тем же результатом. Что касается пищи – все ели одно и то же: суп, жареная рыба, фазан, картофельные чипсы, шоколадное суфле, моло́ки на тостах. Его повар прослужил у него пятнадцать лет… Нет, судя по всему, никто не мог ничего подмешать ему ни в портвейн, ни в пищу, но тем не менее яд оказался у него в желудке. И это пока является неразрешимой проблемой.

Сэр Чарльз повернулся к мистеру Саттерсуэйту.

– Опять то же самое, – взволнованно произнес он. – Точно так же, как и в тот раз.

Снова повернувшись к главному констеблю, актер сказал:

– Я должен объяснить. В моем доме в Корнуолле произошла похожая смерть…

На лице полковника Джонсона отразился интерес.

– Кажется, я слышал об этом. От одной юной леди – мисс Литтон-Гор.

– Да, она присутствовала там. Что же она вам сказала?

– У нее есть собственная версия, и она твердо придерживается ее. Но, откровенно говоря, сэр Чарльз, мне эта версия представляется не вполне обоснованной. Она не объясняет бегство дворецкого. Кстати, а ваш дворецкий, случайно, не исчез?

– У меня нет дворецкого – только горничная.

– А она не могла быть мужчиной, переодетым в женское платье?

При мысли об этом сэр Чарльз не смог сдержать улыбку.

Полковник Джонсон тоже улыбнулся с виноватым видом.

– Так, пришло вдруг в голову, – сказал он. – Нет, у меня ее версия не вызывает большого доверия. Насколько я понимаю, в вашем доме умер пожилой священник. Кому могло понадобиться устранять его?

– В этом-то и состоит загадка, – ответил сэр Чарльз.

– Я думаю, преступником является дворецкий. К сожалению, у нас нет отпечатков его пальцев. Наш эксперт тщательным образом осмотрел его спальню и буфетную, но ничего не нашел.

– Если это сделал дворецкий, какой, по-вашему, мотив мог у него быть?

– Это одна из проблем, с которыми мы столкнулись, – признал полковник Джонсон. – Возможно, этот человек устроился на службу с намерением обокрасть сэра Бартоломью, а тот поймал его за руку.

Сэр Чарльз и мистер Саттерсуэйт вежливо промолчали. Казалось, полковник Джонсон и сам сознавал, что его предположение выглядит не очень правдоподобным.

– Относительно мотива сейчас можно только гадать. Когда мы разыщем Джона Эллиса и выясним, кто он такой и не попадал ли прежде к нам в руки, все станет ясно как день.

– Я полагаю, вы просмотрели бумаги сэра Бартоломью?

– Разумеется, сэр Чарльз. Мы уделили этому аспекту самое пристальное внимание. Я должен представить вам суперинтенданта Кроссфилда, возглавляющего расследование. В высшей степени надежный человек. Я сказал ему, и он быстро со мной согласился, что профессия сэра Бартоломью может иметь какое-то отношение к преступлению. Доктор знает множество профессиональных тайн. Кроссфилд просмотрел бумаги сэра Бартоломью вместе с его секретаршей мисс Линдон…

– И ничего не нашел?

– Ничего, что могло бы способствовать расследованию, сэр Чарльз.

– Из дома что-нибудь пропало? Серебро, драгоценности, что-то еще?

– Абсолютно ничего.

– Кто останавливался в доме?

– У меня есть список… Где же он? А-а, наверное, у Кроссфилда. Вы должны познакомиться с ним. Я жду его с минуты на минуту.

Суперинтендант Кроссфилд оказался крупным, коренастым мужчиной с несколько замедленной речью и проницательным взглядом голубых глаз. Он поприветствовал своего начальника и был представлен посетителям.

Вероятно, одному мистеру Саттерсуэйту было бы затруднительно растопить лед в общении с Кроссфилдом. Суперинтендант не выносил джентльменов из Лондона – любителей с «идеями». Сэр Чарльз был совсем другое дело. Кроссфилд почти по-детски преклонялся перед блеском театральной сцены. Он дважды наблюдал игру сэра Чарльза и теперь испытывал трепетный восторг, видя перед собой во плоти героя рампы, что сделало его чрезвычайно дружелюбным и разговорчивым.

– Я видел вас в Лондоне, сэр. Мы ходили вместе с женой. «Дилемма лорда Эйнтри» – так называлась пьеса. Мы сидели в партере, и зал был заполнен до предела – нам пришлось два часа стоять за билетами. Но жена уперлась: «Я должна увидеть сэра Чарльза Картрайта в этой постановке». Это было в театре «Пэлл-Мэлл».

– Как вам, наверное, известно, я ушел со сцены, но в «Пэлл-Мэлл» меня еще помнят… – Актер вытащил карточку и написал на ней несколько слов. – Когда вы с миссис Кроссфилд в следующий раз соберетесь в театр, покажете в кассе вот это и вам дадут билеты на лучшие места.

– Как это любезно с вашей стороны, сэр Чарльз… Я вам так благодарен! Моя жена с ума сойдет от радости, когда я ей расскажу о нашей встрече.

После этого суперинтендант Кроссфилд напоминал кусок воска в руках бывшего лицедея.

– Странное дело, сэр. Я никогда прежде не сталкивался со случаями никотинового отравления. Как и наш доктор Дэвис.

– Я всегда считал, что это болезнь, развивающаяся в результате чрезмерного курения…