Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах

Рут Кеттеринг было двадцать восемь лет от роду. Ее нельзя было назвать ни красивой, ни даже хорошенькой в обычном понимании этого слова, но она привлекала к себе взгляды из-за цвета своих волос. В свое время самого ван Олдина дразнили «морковкой» и «рыжиком», а волосы Рут были темно-рыжими. Вместе с этим у нее были темные глаза и совсем черные ресницы – комбинация, которая столь высоко котировалась у художников. Она была высокой, стройной, с грациозными движениями. С первого взгляда могло показаться, что это лицо принадлежит Мадонне кисти Рафаэля. Но внимательный наблюдатель заметил бы у нее те же линии скул и подбородка, как и у ее отца, которые говорили о жесткости и настойчивости в достижении цели. Если такие черты характера были хороши у мужчины, то женщине они подходили несколько меньше. С самого детства Рут ван Олдин привыкла получать то, что хотела, а если кто-то пытался ее в этом остановить, то очень быстро понимал, что дочь Руфуса ван Олдина никогда не сдается.

– Найтон сказал, что ты звонила, – объяснил миллионер. – Я только полчаса назад вернулся из Парижа. Ну, что опять натворил этот Дерек?

Рут Кеттеринг покраснела от злости.

– Это совершенно невозможно – он перешел все границы! – воскликнула женщина. – Он, он попросту отказывается слушать то, что я ему говорю.

В ее голосе слышались и недоумение, и гнев.

– Ну, меня-то он послушает, – мрачно заметил американец.

Рут продолжила:

– За последний месяц я его почти не видела. Он везде появляется с этой женщиной…

– С какой такой «этой женщиной»?

– С Мирей. Она танцовщица из «Парфенона». Слышал когда-нибудь о таком заведении?

Ван Олдин кивнул.

– На прошлой неделе я ездила в Леконбери. И переговорила с лордом Леконбери. Он был невероятно добр ко мне и полностью меня поддерживает. Он обещал серьезно поговорить с Дереком.

– Ах вот как! – произнес ван Олдин.

– Что ты хочешь сказать своим «ах вот как», папа?

– Именно то, о чем ты сама уже догадалась, Рути. Старина Леконбери уже почти вышел из игры. Конечно, он тебе симпатизирует, и, конечно, он пытается тебя успокоить – ведь его сын и наследник женат на наследнице одного из богатейших людей Америки, а это не фунт изюму. Он совсем не хочет, чтобы с вашим браком что-то произошло. Но он уже стоит одной ногой в могиле, и все это знают, поэтому все, что бы он ни сказал, на Дерека никакого впечатления не произведет.

– А ты можешь что-нибудь сделать, папа? – с мольбою в голосе спросила Рут после долгого молчания.

– Могу, – ответил миллионер. Помолчав в задумчивости несколько мгновений, он продолжил: – Я могу сделать несколько вещей, но только одна из них тебе действительно поможет. Вопрос только в том, хватит ли у тебя мужества, Рут.

Дочь уставилась на отца, и он кивнул ей утвердительно.

– Я имею в виду именно то, что ты сейчас услышишь. Сможешь ли ты признать перед всем светом, что сделала ошибку? Но это единственный способ выбраться из этой ямы. Забудь о своих потерях и начни все сначала.

– Ты имеешь в виду…

– Развод.

– Развод!..

Ван Олдин сухо улыбнулся.

– Ты так произнесла это слово, как будто никогда до сегодняшнего дня его не слышала. А ведь твои знакомые разводятся чуть ли не каждый день.

– Это я хорошо знаю, но…

Молодая женщина остановилась и прикусила губу. Ее отец понимающе кивнул.

– Я знаю тебя, Рут. Как и я, ты не можешь выпустить из рук то, что в них попало. Но я понял – и ты тоже должна это понять, – что иногда это единственный выход. Может быть, мне и удалось бы вернуть Дерека к тебе на какое-то время, но конец был бы в любом случае такой же. Рут, ты должна в итоге осознать, что он никчемный, гнилой человек. И запомни, я буду вечно ругать себя за то, что позволил тебе выйти за него замуж. Но в то время ты зациклилась на том, чтобы заполучить его, а он, казалось бы, всерьез решил начать новую жизнь. Да и кроме того, дорогая, я уже один раз воспрепятствовал тебе…

Произнося эти последние слова, ван Олдин отвел взгляд от дочери. Если бы он этого не сделал, то заметил бы, как кровь прилила к ее щекам.

– Да, один раз ты это уже сделал, – произнесла Рут напряженным голосом.

– А я слишком мягкосердечен, чтобы сделать такое во второй раз. Хотя не могу тебе передать, как мне хотелось это сделать. Последние несколько лет, Рут, ты живешь кошмарной жизнью.

– Ну, можно сказать и так, – согласилась женщина.

– Именно поэтому я и говорю тебе, что с этим пора покончить раз и навсегда! – Мужчина грохнул кулаком по столу. – У тебя все еще может быть тяга к этому прохвосту; так вот – забудь о нем. Факты – упрямая вещь. Надо признать, что Дерек женился на тебе из-за денег. И всё. Так избавься от него поскорее, Рут.

Она какое-то время смотрела в пол, а потом спросила, не поднимая головы:

– А что, если он не согласится?

Ван Олдин в изумлении уставился на дочь.

– Да его и спрашивать никто не будет.

Женщина покраснела и прикусила губу.

– Ну да, конечно нет. Просто я хотела сказать…

Она замолчала, и отец проницательно посмотрел на нее.

– Что ты хотела сказать?

– То, что… – она замолчала, тщательно подбирая слова, – что он может не согласиться на это без борьбы.