Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах

– Мне об этом рассказал мой друг, – сказал мистер Ааронс, – но мне кажется, что это просто цветное стекло. Все эти женщины абсолютно одинаковы – вечно врут про свои драгоценности. Мирей всем рассказывает, что этот камень проклят. Кажется, она называет его «Сердце пламени».

– Но если я правильно помню, то рубин «Сердце пламени» – это центральный камень в ожерелье.

– Ну, вот видите! Я же вам только что сказал, что эти женщины никогда не устают врать о своих драгоценностях. Она носит один камень, на платиновой цепочке вокруг шеи. Хотя, как я уже сказал, ставлю десять против одного, что это кусок цветного стекла.

– Нет, – мягко сказал Пуаро. – Нет, мне почему-то кажется, что это не крашеное стекло.

Глава 32 Кэтрин и Пуаро обмениваются мыслями

– А вы изменились, мадемуазель, – внезапно заметил Пуаро. Они с Кэтрин сидели друг напротив друга за маленьким столиком в «Савое». – Да, вы изменились, – повторил он.

– Каким образом?

– Мадемуазель, такие нюансы бывает трудно объяснить словами.

– Я стала старше.

– Да, вы стали старше, но я не хочу этим сказать, что у вас появились морщины или гусиные лапки возле глаз. Когда я увидел вас впервые, мадемуазель, вы как бы наблюдали за жизнью со стороны. У вас был спокойный и радостный взгляд зрителя, который сидит в ложе и наблюдает за происходящим на сцене.

– А теперь?

– А теперь вы больше не сторонний наблюдатель. Может быть, то, что я говорю, покажется вам абсурдным, но сейчас у вас измученный вид игрока, который ведет сложную игру.

– С моей компаньонкой бывает иногда непросто, – объяснила девушка с улыбкой. – Но уверяю вас, что я не веду с ней непримиримых боев. Вы должны как-нибудь приехать к нам и познакомиться с нею, месье Пуаро. Думаю, что вы один из немногих людей, которые смогут по достоинству оценить ее мужество и боевой дух.

Они помолчали, пока официант аккуратно расставлял перед ними тарелки с запеченным цыпленком. Когда он отошел, Пуаро спросил:

– Я рассказывал вам о своем друге Гастингсе?.. Так вот, он как-то назвал меня человеком-устрицей. Eh bien, мадемуазель, вы на меня очень похожи. Вы даже чаще, чем я, предпочитаете играть в одиночку.

– Глупости, – непринужденно произнесла Кэтрин.

– Эркюль Пуаро никогда не говорит глупости. Все именно так, как я и сказал.

Опять повисла пауза, которую детектив прервал вопросом:

– Вы видели кого-нибудь из наших друзей с Ривьеры после того, как вернулись, мадемуазель?

– Я встречалась с майором Найтоном.

– Ах вот как!

Что-то в поблескивающих глазах Пуаро заставило Кэтрин опустить свои.

– Так, значит, месье ван Олдин сейчас в Лондоне?

– Да.

– Мне надо попытаться встретиться с ним завтра или послезавтра.

– У вас есть для него новости?

– А почему вы так думаете?

– Я просто спросила, вот и всё.

Пуаро еще раз посмотрел на нее своими поблескивающими глазами.

– Вижу, мадемуазель, что вы хотите спросить меня об очень многом. А почему бы и нет? Разве происшествие в «Голубом поезде» – не наш с вами полицейский роман?

– Действительно, есть несколько вопросов, которые я бы хотела вам задать.

– Eh bien?

С решительным видом Кэтрин подняла глаза.

– Что вы делали в Париже, месье Пуаро?

Сыщик слегка улыбнулся.

– Я нанес визит в русское посольство.

– Ах вот как…

– Вижу, что это ни о чем вам не говорит. Но сейчас я не буду играть роль человека-устрицы. Нет, я выложу все свои карты на стол, то есть сделаю то, что устрица никогда бы не сделала. Наверное, вы уже догадались, что я не очень доволен делом, которое завели против Дерека Кеттеринга?

– Вот что меня мучило все это время. В Ницце мне показалось, что вы это дело закончили.

– Мадемуазель недостаточно откровенна со мной. Но я признаюсь вам во всем совершенно откровенно. Из-за меня, то есть из-за моих изысканий, Дерек Кеттеринг оказался там, где он сейчас находится. Если б не я, следователь все еще безуспешно пытался бы повесить это дело на графа де ля Рош. Eh bien. Поймите, мадемуазель, я ничуть не сожалею о том, что сделал. У меня ведь есть всего одна задача – обнаружить истину, а в тот момент все указывало на виновность Дерека Кеттеринга. Но закончилось ли все на его аресте? Полиция говорит, что да, но я, Эркюль Пуаро, – я совсем не удовлетворен.

Неожиданно он прервался.

– Скажите, мадемуазель, вы общались в последнее время с мадемуазель Ленокс?

– Я получила от нее одно очень короткое и бессвязное письмо. Мне кажется, что она в обиде на меня за то, что я вернулась в Англию.

Сыщик кивнул.

– Я разговаривал с ней в тот день, когда арестовали месье Кеттеринга. Во многих отношениях это была очень интересная беседа.

Он опять замолчал, и Кэтрин не стала прерывать ход его мыслей.

– Мадемуазель, – произнес наконец маленький человечек. – Дело это очень деликатное, но я все-таки вам скажу. Мне кажется, что кое-кто любит месье Кеттеринга – поправьте меня, если я не прав, – и ради нее, именно ради этой женщины, я надеюсь, что прав я, а не полиция. Вы знаете, что это за таинственная «кое-кто»?

После паузы Кэтрин ответила:

– Да, мне кажется, что знаю.

Сыщик наклонился к ней через стол.