Тайна горной долины

Она видела огонь в его глазах, когда он смотрел на нее, и чувствовала, что его сердце бьется так же сильно, как и ее.

Но они оба постарались обратить свои мысли к предстоящей церемонии.

Дверь в комнату вождя была отворена, и теперь Леона могла видеть стены, вдоль которых выстроились члены клана. «Великолепие красок их килтов и кожаных сумок просто поражало.

В зале не было ни одной женщины. Только мужчины.

Огромная, длинная комната была украшена вереском. Вересковые букеты из него были везде, где только можно. Вереском были украшены даже щиты и пики на стенах, и над картинами тоже были цветы.

Вся комната символизировала собой Шотландию.

В дальнем конце зала ждал священник в черном одеянии, а позади него стояли огромные чаши с белым вереском. Вереска было так много, что Леона подумала, что, наверное, нужно целый день бродить в полях, чтобы собрать столько.

Ступая медленно, но гордо, лорд Стрэткарн вел ее вдоль комнаты, пока они не остановились перед священником — светловолосым человеком с добрым лицом.

Он открыл свою книгу, и служба началась.

Леона знала, что эти простые слова, соединяющие ее на всю жизнь с человеком, которого она любит, навсегда отпечатаются в ее сердце.

Все ее существо вторило этим словам, и она молилась только о том, чтобы у нее была возможность сделать своего мужа счастливым и подарить ему сыновей, таких же прекрасных, как он сам.

Затем они встали на колени, и когда священник соединил их руки, Леона вновь ощутила исходящую от лорда Стрэткарна силу и поняла, что теперь ее жизнь будет под его защитой и в полной безопасности.

На ее пальце засияло кольцо. Священник благословил новобрачных, они встали с колен, и тогда лорд Стрэткарн поднял Леону на руки и поцеловал.

Это был нежный, преданный поцелуй, а еще Леона почувствовала, что именно в этот момент она отдала ему свои губы, свое сердце и свою душу.

Громко заиграли волынки. Новобрачные шли по комнате вождя под ликование народа. Волынщик повел их вниз по лестнице в гостиную.

Слуги закрыли двери, и они остались наедине.

Какое-то время они стояли, просто глядя друг на друга. Потом лорд Стрэткарн протянул к ней руки, и Леона шагнула к нему.

— Моя жена! — воскликнул он.

Казалось, эти слова, как никакие другие, смогли выразить всю его любовь.

— Мы… поженились… мы… действительно… женаты! — прошептала она.

В ее голосе звучало и облегчение, и восторг. После всего, что ей пришлось пережить, Леона постоянно боялась, что в самый последний момент что-то помешает возлюбленному стать ее мужем.

Когда герцог сказал ей, что он уже женат, она думала, что потеряла его навсегда. А еще она могла потерять его, когда он бесстрашно взбирался на башню.

Леона старалась не думать о том, что могло бы произойти, если бы маркиз не испугался стального лезвия кинжала.

Но все это уже позади.

Теперь они будут думать только о совместном будущем и строить планы.

Лорд Стрэткарн подвел ее к окну, и Леона увидела, как солнце опускается в пламенеющее от заката озеро. Огни на холмах при этом были невероятно красивы.

— Вот ваше королевство, моя ненаглядная! — сказал он. — И вы навсегда становитесь королевой моего сердца.

— Вы должны помочь мне… научить меня поступать правильно… радовать вас, — тихо сказала Леона.

— В вас все совершенно! — ответил он. — Но я, смогу ли я дать вам все, чего вы желаете?

Теперь она понимала, что в самой глубине его души по-прежнему таилась боль, которую причинила ему Изабель, уехав на юг, чтобы жить там своей жизнью.

В этот момент Леона решила, что постоянно будет убеждать его, что все его страхи в этом отношении совершенно беспочвенны.

Она поняла на него глаза.

— Все, что мне нужно в жизни, — сказала она мягко, — это быть рядом… с вами. И мне не важно, будем ли мы жить в этом замке или на маленькой ферме, приютившейся где-то среди холмов. Главное… это быть вместе… принадлежать друг другу… как я принадлежу вам сейчас.

Она увидела свет в его глазах, и лицо его изменилось.

Он привлек ее к себе и поцеловал. Он целовал ее до тех пор, пока она уже не могла ни дышать, ни думать. Она знала только то, что принадлежит ему, а он ей.

Вошел дворецкий и объявил, что ужин подан. Они направились в ту самую столовую с красными шторами, что так нравилась Леоне.

Слуги принесли еду. Повар превзошел себя: он испек даже свадебный пирог, без которого, как сказал, смеясь, лорд Стрэткарн, и свадьба не свадьба.

Им нужно было так много сказать друг другу, но что такое слова, разве можно словами выразить чувства?

Сердце говорило с сердцем, душа с душой, мужчина с женщиной. Счастье окружало их, как аура света.

И лишь когда слуги удалились, а лорд Стрэткарн откинулся на высокую спинку своего стула, держа в руке стакан портвейна, Леона спросила:

— Я знаю, что говорить об этом не очень приятно… но мне все же хотелось бы знать… почему маркиз родился… таким, каким он был?

Лорд Стрэткарн не торопился с ответом. Немного помолчав, он задумчиво сказал:

— Есть, наверное, какое-то медицинское объяснение, об этом я ничего не знаю. Но в Шотландии все непременно припишут проклятию!

— Проклятию? — воскликнула Леона.