Тайна горы Крутой

— Сначала найти ее нужно, — заметил сыну Петр Алексеевич. — Вероятно, ракета повиснет на дереве. Но возможно также, что соскользнет на землю.

— По-моему, Петр Алексеевич, нам надо разбиться на группы, — сказал Семен. — Мы разойдемся веером в том направлении, где она упала. Компасы у нас есть. Каждая группа пойдет по определенному азимуту.

— Это разумно, — согласился ведущий конструктор.

Начались поиски.

Ванюшка пошел в паре с Тимой. Они медленно брели меж древесных стволов, подпирающих сплошную зеленую шапку тайги. Азимут восемьдесят градусов Тима выдерживал точно, «тянул нитку». От дерева к дереву вела ребят нитка азимута. Справа и слева слышались голоса соседей. Скоро их заглушил шум леса: веер развернулся.

Малыш не отставал от своего ведущего. Он легко и бесшумно следовал за Тимой по пятам. За последнее время Ванюшка привязался к звеньевому. После поездки в Урминск, честного признания своей вины и успешной работы по разведке полезных ископаемых, о которой известила пионеров стенная газета, Тима неизмеримо вырос в глазах Ванюшки. Если раньше малыш копировал только голос Тимы, то теперь подражал и походке его, и решительным движениям, и рассуждениям.

— Тима, мы найдем ведь ракету? — спросил Ванюшка, изучая неглубокую впадину, поросшую чахлой бледно-зеленой травой.

— Конечно. Только внимательнее будь.

Сосновый бор сменился мелким густым ельником. Приходилось с трудом пробираться сквозь цепкие заросли. Ребята вброд по каменистому дну перешли ручей, быстрый и холодный, как родник, попетляли по болоту и повернули обратно.

— Теперь, Ванюшка, ты смотри на землю, а я на деревья.

Тима сосредоточил внимание на вершинах, под ноги смотрел редко и поэтому часто спотыкался. Голубь за пазухой ворочался и даже раза два щипнул Тиму. Вдруг Ванюшка заметил, как в густой траве за поваленной елью что-то блеснуло. Он бросился туда, но громкий треск за спиной и короткий испуганный возглас Тимы задержали его. Малыш обернулся и стал удивленно озираться по сторонам. Тима, который только что был на поляне, исчез.

— Тима! Ты куда спрятался? Тима!

В ответ откуда-то из-под земли донесся глухой голос.

Испуганный Ванюшка выбежал на поляну.

Там, где раньше лежала куча гнилого хвороста, зияло темное отверстие.

— Тима! Тима!

— Осторожней! Ребят кричи.

Но малыш так перепугался, что голос у него охрип, и вместо ожидаемых громогласных звуков из груди вырывался сиплый писк.

— Я не могу, Тима!

— Отойди дальше, — последовало короткое распоряжение.

В темном провале возник шум. Ванюшка вздрогнул. Из-под земли перед самым носом малыша, часто хлопая крыльями, взвился голубь. «Свечой» поднялся он над лесом, мелькнул в просвете меж вершинами сосен и скрылся.

Ванюшка лег на живот и осторожно подполз к яме. Цепляясь руками за траву, он заглянул в темноту. В лицо пахнула сыростью.

Тимина темница представляла из себя вертикальный колодец метра в три глубиной. Глинистые стены его потрескались, осыпались. Из земли тонкими нитями свисали корни, острыми ребрами выставлялись мокрые, поблескивающие в темноте камни.

Из такой ловушки выбраться без посторонней помощи было невозможно: стены круты и глинисты. Тима сидел на куче валежника и смотрел наверх.

— Семе-о-он! — изо всех сил затянул малыш. — Семен! Вася-я-я! Сюда идите-е! Тима в яме застрял.

Он гикал, аукал на разные голоса, а Тима сидел в яме и размышлял: «Ну как я мог забыть предупреждение, что по дороге могут встретиться шурфы. Хорошо, что этот еще не особенно глубокий, а у Крутой есть метров на десять. Ухнешь в такой — и костей не соберешь».

Над ямой снова появилась голова с оттопыренными ушами.

— Мне страшно. Я кричу, а они молчат. Можно, я к тебе спрыгну?

— Что ты! Убьешься! И сыро тут.

— А мне тут страшно! Тихо вон как!

— Давай тогда песни петь? Ты запевай, а я подпевать буду, — предложил Тима.

Ванюшка запел:

Если нам с тобой.
Друг мой дорогой,
Вновь придется с боем
Встать за край родной,
Ты со мною вместе
Сядешь на коня.
Сабля засверкает,
Звякнут стремена…

Ванюшка пел неуверенно, то и дело оглядывался по сторонам.

Тима стал шарить в темноте рукой. Под валежником, на котором он сидел, были жидкая, холодная грязь. Пальцы нащупывали камни, гнилые сучья. Браться за них было неприятно и даже противно: скользкий холодный сучок похож на тело змеи. Тима стал ощупывать стены колодца: может быть, удастся выбраться. Из глины выставлялся какой-то плоский предмет, похожий на крохотную ступеньку. Тима надавил на него ладонью. Кусок отвалился, Тима взял его в руку, поднес к глазам и чуть не вскрикнул: это была обойма винтовочных патронов. Забыв, в каком положении он находится, звеньевой начал тщательно исследовать стены своей темницы. Он ощупывал каждый камень, шарил в жидкой грязи, а Ванюша сидел у ямы и хныкал:

— Тима! Тима! Ты не молчи там. Тима, будем петь…

— Ты чего хнычешь? — вдруг раздалось за спиной малыша. Раздвинув нарядные елочки-малолетки, на поляну вышла Люся. — Кричал, Ванюшка?