Тайна греческого гроба

— Нет, инспектор, не видел, — теряя терпение, ответил доктор Уордс. — Мне вообще ничего не известно ни о личных делах Халкиса, ни о его посетителях и ни о чем другом, что вы можете посчитать имеющим отношение к вашему расследованию. В настоящее время единственное, что меня заботит, — это возвращение в Англию.

— Насколько я помню, — сухо заметил инспектор, — еще на днях у вас были совсем другие настроения... Уехать вам, доктор, будет не так-то просто. Теперь мы расследуем убийство.

Он подавил протест, готовый вырваться из богатой бороды врача, круто повернувшись в сторону Алана Чини. Тот отвечал лаконично. Нет, он не может ничего добавить к уже данным показаниям. Нет, он никогда ранее не видел Гримшоу, и, более того, зло добавил он, его ничуть не волнует, если убийцу Гримшоу вообще не найдут. Инспектор довольно комично приподнял бровь и обратился с вопросами к миссис Слоун. И снова результат не оправдал надежд — как и сын, она ничего не знала, и расследование ей было безразлично. А волновало ее лишь одно: восстановить жизнь в доме, чтобы он хотя бы внешне обрел пристойность и мир. Столь же бесполезным оказался опрос миссис Вриленд, ее мужа, Насио Суизы и Вудрафа. Оказалось, что никто из них не знал и даже не видел раньше Гримшоу. По этому вопросу инспектор оказал особенно сильное давление на дворецкого Уикса, но тот, проведя на службе у Халкиса восемь лет, выразил уверенность, что Гримшоу никогда не появлялся в доме до прошлой недели, и даже тогда он, Уикс, его не видел.

Инспектор стоял в центре комнаты, и его фигурка наводила на мысль о Наполеоне на Эльбе. Глаза его горели почти безумным огнем. Вопросы так и сыпались из его седоусого рта. Заметил ли кто-нибудь подозрительную активность в доме после похорон? Нет. Посещал ли кто-либо из них кладбище после похорон? Нет. Видел ли кто-либо из них кого-нибудь на кладбище после похорон? И снова всеобщее отрицание — нет!

Он в нетерпении поманил пальцем сержанта Вели, и тот, громко топая, приблизился. Инспектор уже был очень раздражен и резко приказал сержанту отправиться на кладбище и лично допросить сторожа Ханивела, преподобного Элдера и кто там еще имеет отношение к церкви. Вели должен был по возможности найти очевидца каких-нибудь интересных событий на кладбище после похорон. Следовало также опросить соседей — в доме пастора с другой стороны двора и еще в четырех особняках, выходивших окнами во двор. Он должен быть абсолютно уверен, что не упустил возможного свидетеля возможного посещения кладбища возможным подозреваемым — особенно ночью.

Вели, привыкший к вспышкам раздражения начальника, сдержанно усмехнулся и двинулся к выходу.

Инспектор покусал ус и огляделся. То, что он увидел, вызвало в нем еще один приступ гнева, на этот раз гнева отеческого.

— Эллери! — воскликнул он. — Какого черта ты там торчишь?

Его сын с ответом не спешил. Его сын, можно сказать, сделал пикантно-интересную находку. Его сын без всякого видимого повода — это-то и казалось самым неуместным — насвистывал главную тему из Пятой симфонии Бетховена перед самым обычным чайником, стоявшим на столике в небольшой нише с другой стороны комнаты.

Глава 10 ЕРУНДА!

Все-таки странный молодой человек этот Эллери Квин. Уже несколько часов он терзался от неопределенного ощущения надвигающихся событий, от нереального чувства, не имевшего формы, — короче, интуиция ему подсказывала, что он вплотную приблизился к выдающемуся открытию. Он принялся бродить по библиотеке, путаясь у других под ногами, хлопая по мебели, щелкая по корешкам книг и досадуя на самого себя. Дважды прошел он мимо чайника на столике, удостоив его лишь беглым взглядом, но на третий раз ноздри у него чуть-чуть задрожали — возбужденные не ощутимым запахом, а менее осязаемым ароматом диссонанса. Наморщив лоб, Эллери смотрел на него какое-то время, а затем снял крышку и заглянул внутрь. Что бы он ни ожидал там увидеть, но увидел только воду.

Тем не менее, когда он поднял голову, глаза его уже заблестели, и он не мог оставить свои мысли без музыкального сопровождения, чем вызвал раздражение отца. Вопросу инспектора было суждено остаться без ответа, поскольку Эллери сразу же обратился к миссис Симмс, вернувшись к обычной для него резкой манере разговора:

— Когда в прошлую субботу утром вы обнаружили Халкиса мертвым, где находился этот столик с чайной посудой?

— Где находился? У письменного стола, сэр, не там, где он стоит теперь. У стола, куда я его переставила накануне вечером по распоряжению мистера Халкиса.

— Это хорошо. — И Эллери повернулся, чтобы видеть всех присутствовавших. — А кто потом переставил столик в нишу?

Как всегда, отозвалась Джоан Бретт, и все взгляды, окрашенные багрянцем подозрений, снова обратились к ее высокой, стройной фигуре.

— Я, мистер Квин.

Инспектор нахмурился, но Эллери улыбнулся отцу и произнес:

— Так это вы, мисс Бретт. Когда и зачем, скажите на милость?

Она рассмеялась несколько беспомощно.