Тайна Иерихонской розы

Все-таки я не совсем избавилась от этой мысли. Ведь мне и раньше приходило в голову, что Пити кого-то боялся? Может быть того же, кто пытался убить меня? Нет, решила я, нельзя винить Пити за его поступок. Но мне было гораздо обиднее, чем я могла признать.

Я ходила кругами, по ровным тропинкам; один раз остановилась поболтать с Клэппи и отправилась дальше. Не было настроения разговаривать. Когда я, наконец, так утомилась, что не могла идти дальше, и у меня заболели руки, я присела отдохнуть на маленькую деревянную скамеечку. Было еще столько нерешенных вопросов. Узнаю ли я хотя бы после свадьбы, кто мой враг? Разрешит ли мне Джон показать Пити врачу? И узнаю ли я, кого боится Пити?

Я гуляла, приводя мысли в порядок почти два часа, и вернулась в свою комнату с тяжелым сердцем.

В доме было тихо; моя комната выглядела уныло, а я мучилась неизвестностью. Чтобы избавиться от всего этого, я легла спать.

Проснувшись, я потерла глаза и откинула волосы со лба. Луна заглядывала в окно, как огромный светящийся жук с детишками-звездами вокруг нее. Жара спала, оставив после себя приятную теплую погоду. Вместе с жарой ушло и мое беспокойство, и голова стала соображать лучше. Я поднялась, переоделась в светло-голубое платье и переколола волосы, слегка улыбаясь. Удовлетворенная своим отражением в зеркале, я вдруг поняла, что умираю с голода. На моих маленьких часах был уже десятый час вечера — что ж, я могу что-нибудь найти на кухне.

Я начала убирать постель и вдруг насторожилась, заметив, как необычно тихо было в доме. Я взяла костыли и подошла к окну. Как красиво! В большой комнате горели свечи, и их теплый свет проникал на веранду и дальше, в сад. Несмотря ни на что, мне нравился этот дом. Мы с Джоном могли бы быть так счастливы, если бы только… Я вздохнула, закрыла ставни и задернула занавески.

Сзади раздался шорох, и я чуть не упала: мои нервы были отнюдь не в прекрасном состоянии.

Это была Полли.

— Мисс Гэби! — Она всхлипнула, как будто плакала.

— Полли, что случилось?

— Вас ждут внизу, мисс. О, мисс! — ее руки взметнулись к лицу, и она разрыдалась. Я подошла к ней.

— Полли, в чем дело? Скажи мне!

Она яростно замотала головой, шмыгая носом. Поскольку я не смогла из нее вытянуть ни слова, я взяла ее под руку и мы спустились вниз. Как только мы достигли последней ступеньки, она снова в голос зарыдала и кинулась на кухню; я даже не успела остановить ее. Холл был погружен в темноту, горел только один светильник. Я пересекла его и направилась в большую комнату, где ярко горел свет и слышались голоса.

Шум стих, как только я вошла. На меня смотрело пять холодных злых лиц.

Неподвижных, непроницаемых, ждущих.

ГЛАВА 14

У меня застыла кровь в жилах, когда я посмотрела на Джона; в его лице не было ни кровинки, он дышал тяжело и страшно.

— Гэби, — он говорил напряженным, пронзительным голосом, которого я раньше никогда не слышала, — что ты делала сегодня днем?

Как мне тяжело было смотреть на его гнев, не понимая в чем дело!

— Я… ничего, — у меня тут же все вылетело из головы. — То есть ничего особенного. А что?

— А что — ничего особенного? Объясни, пожалуйста, — требовательно спросил он, таким тоном, как будто мы были незнакомы.

Я почувствовала резкий приступ страха.

— Что ты имеешь в виду, Джон? Я не делала ничего, что имело бы значение.

Он ничего не отвечал, глядя па меня с холодным презрением. Я взволнованно продолжала:

— Сегодня утром я всего-навсего встала, оделась и спустилась вниз. Днем я поговорила чуть-чуть с твоей матерью и Коррин, а потом вышла прогуляться. Когда я вернулась, я прилегла вздремнуть.

И все это время спала, проснулась только несколько минут назад.

— Ты не видела Пити целый день?

— Я… н…нет, не думаю, — из-за его тона я начала заикаться. — Нет. Нет, не видела.

Мышцы на его лице напряглись, и появились угрюмые складки. Я знала его хорошо и видела, как его лицо покинуло всяческое подобие человеческой теплоты. Оно было холодным и непроницаемым. Но вместе с тем оно было таким презрительным, что это меня напугало.

— Значит, ты вообще отрицаешь, что видела его.

— Конечно. Последовала долгая пауза.

— Тебя видели в его комнате сегодня, — он произнес эти слова ровным голосом, и, казалось, не мог больше произнести моего имени. — Видели, как ты ему давала что-то выпить. Ты поила его виски! — его кулак с грохотом обрушился на стол, опрокинув маленькую стеклянную вазочку.

Никто не обратил внимания ни на нее, ни на маленькую лужицу, растекшуюся по полу.

— Чепуха! — закричала я, на этот раз сердито. — Говорю тебе, я сегодня Пити не видела. Ты что, мне не веришь? Зачем мне врать?

Он смотрел сквозь меня.

— Джон, никто не мог меня видеть. За кого… за кого ты меня принимаешь? Кому, как не тебе лучше знать, что я никогда бы не сделала Пити ничего плохого!

— Прекрати это! Прекрати… Мама видела тебя, — он прошептал это, едва контролируя себя.

— Она не могла, — сказала я тихо, оглушенная обвинением.