Тайна Игоря Талькова. «На растерзание вандалам»

Суд над Ольгой Юльевной последовал только через одиннадцать месяцев. Лишь много лет спустя она поняла, как несправедливы были обвинения, сколько «навесили» на нее преступлений, которых она не совершала. Приговорили к десяти годам заключения.

Она попала в лагерь. Он назывался «лагерь для матерей». Самая гуманная в мире власть понасажала в тюрьмы столько беременных женщин, столько женщин с маленькими детьми, что понадобился и такой лагерь. Малышей забирали в ясли, а матерей каждый день гоняли на каторжные работы.

«На поле вязала снопы пшеницы. Вся одежда промокала; приходила в барак, раздевалась, складывала все под себя, и за ночь успевало лишь слегка подсохнуть. Печки в бараке были чуть-чуть теплые. Да и невозможно было всю одежду на них разместить – нас ведь было по сто человек в каждом бараке. Это потом нам сделали специальные сушильные комнаты. А сначала приходилось каждое утро надевать сырую одежду (только чуть провяленную) и выбегать на развод. И это в любую погоду. На непосильных работах я надорвалась и заработала грыжу, и только после этого мне уменьшили норму. Мой ребенок постоянно болел, почти все время находился в больнице. В год с небольшим он умер у меня на руках…

Первое время я была в отчаянии. Но потом стало легче. Я увидела, сколько невинных людей сидело, и каких людей! Не воров, не бандитов, не убийц – а этим и там жилось вольготно. Обворовывали они нашего брата, и я пострадала дважды: оставляли в чем стою. Если бы я на это пожаловалась начальству, было бы еще хуже – могли просто убить. Молчала, терпела, все несла и, как ни странно, нисколько не озлобилась от такой жизни, не потеряла веру в людей, сострадание к ним. Когда получала посылки, делилась со всеми: хотелось хоть что-то приятное сделать людям. В лагере по-настоящему поверила в Бога, и вера эта очень поддерживала меня: «Боже, Ты послал мне испытание, но я все вынесу». Один только раз не выдержала, зароптала. Когда я узнала, что умерла мама: «Господи, для кого же мне беречь себя, ведь мамы нет?»

Пожалуй, больше всего меня мучил не сам режим, а отношение к заключенным. Утром приходят:

– Встать! Статья? Срок? Конец срока?

И так каждый день» [7].

Тем не менее Ольга не отчаялась. Она познакомилась в лагере со многими интересными людьми – артисты, литераторы, люди науки. Все, кого по тем или иным причинам боялась и ненавидела власть.

В ней заметили драматический талант, она стала играть в местном театре самодеятельности. Этот театр давал своеобразные «гастроли» – ездил по другим лагерям, где первыми зрителями спектаклей всегда становились лагерное начальство и охрана.