Тайна императорской канцелярии

Обращают внимание слова «некоторое время». Не день, не два, просто – некоторое время. Значит, фактически наблюдение за обозом осуществлялось лишь несколько часов в течение одного светового дня. И этот день был 20 ноября (когда в Оршу прибыл Наполеон), а двигающаяся из Могилева обозная колонна французов находилась на левом-берегу Днепра и, следовательно, ничего ценного(судя по легенде) закопать еще не могла. Ночевали французы и поляки в Копысе, со всеми удобствами, а ранним утром предприняли попытку переправы через брод к Александрии.

Из всего вышеперечисленного и с огромным трудом собранного материала следовал только один вывод – зарыть какие-либо ценности гренадеры из Могилева могли только 19 декабря днем, т.е. тогда, когда впервые и неожиданно возникла опасность лобового столкновения с неизвестными по количеству силами противника. Даже когда гренадеры охраны убедились в том, что казаки малочисленны, они все равно не вытащили свое золото. Опасались ли они фланговой атаки либо засады в лесистой части почтового тракта, не совсем понятно. Только им теперь было предельно ясно, что дорога контролируется противником и изымать обратно только что зарытые ценности лишь для того, чтобы их смогли отбить ненасытные казаки через час или два, нет никакого резона. И впоследствии Денис Давыдов в своих победных реляциях ни словом не упоминает о захвате каких-либо ценностей в деле при Копыси. Повозки, оружие, провиант, пленные… Но ценностей, даже в минимальном количестве, не было и в помине. Давыдова это почему-то ничуть не насторожило.

Исходя из средней скорости движения как объединенной французской колонны, так и русской конной разведка, удалось вычислить, что встреча могилевского обоза и казацкого разъезда действительно могла произойти лишь вблизи речки Ульянки, которая и своим местоположением, и направлением течения очень напоминает небольшую реку "Е.Е." из рукописного чертежа. И как только этот факт был установлен на местности, то с 90-процентной вероятностью можно было утверждать, что данная речка и есть та, у моста через которую были закопаны пресловутые семь бочонков золотых монет. Оставалось подтвердить еще один, последний, но решающий факт. Судя по тому же рукописному чертежику, вблизи Днепра на левом берегу Ульянки в 1812 году стояла некая церковь («d»). Скорее всего, она была выстроена либо в деревне Даньковичи, либо в Рыжковичах. Только там она была видна от Ульянки в таком ракурсе, как было изображено на рукописном плане. Но на современных картах, которые удалось отыскать в специализированных магазинах, никакой церкви там не было.

По идее, мне бы следовало поскорее собираться в дорогу и вновь отправляться на Белорусский вокзал, однако совершенно некстати налетели северные ветры, полили нудные холодные дожди, и мои пламенные желания начали таять, словно мартовский снег. Впрочем, случайная идея быстренько подсказала, в каком направлении следовало двигаться дальше.

Дело было так. Пришло время очередной раз платить за квартиру, и я после работы поехал в сберкассу на Березовой аллее. И едва сошел с автобуса, как припустил такой сильный дождь со снегом, что я опрометью бросился к ближайшей открытой двери, которая привела меня в помещение почты. Народу у двух окошечек было немного: пяток старушек переминались в небольшой очереди за пенсией да пара мужчин о чем-то громко спорили у того окошка, где принимали телеграммы.

– Я вам говорю уже который раз, – визгливо кричала на них служащая государственной почтовой связи, – что тарифы с прошлого квартала изменились. А ваш перевод, – повернулась она к другому мужчине, видимо, задавшему свой вопрос ранее, – еще не пришел. Как появится, мы немедленно пошлем вам уведомление.

«А что, если и мне нечто послать в Белоруссию?» – мысленно зацепился я за последние ее слова. К примеру, невинный запрос в те населенные пункты, где, возможно, некогда стояла церковь. Ведь именно этот факт оставался пока неустановленным. Купив сразу десяток почтовых конвертов, я тем же вечером принялся за дело.

Вопрос первый: как представиться? Следовало придумать что-то солидное и внушающее доверие. Мой рассеянный взор некоторое время блуждал по наваленной на столе груде используемых книг, пока не остановился на самой последней из них – «В поисках сокровищ Бонапарта».

А что если представиться каким-нибудь писателем? В глубинке наверняка еще сохранилось былое уважение к мастерам слова. Глядишь, и не выбросят мои письма в печку, ответят.