Тайна Иппокрены

С этого времени писатель начнет постигать мир отверженных и неоднократно посетит ад, где томились парии закона. Не раз Гюго пересекал ворота Тулонской каторги, бывал в тюрьмах Бреста и Парижа, наблюдал, как заковывают в цепи партии каторжников, отправляемых на галеры.

Миром отверженных, миром низвергнутых в этот ад нельзя было пренебрегать при описании нравов, при точном воспроизведении тогдашнего общества. Понимая это, Гюго, как и Бальзак, стремился глубже проникнуть в этот мир. К тому же и в жизни, и в литературе того времени — в 20—40-х годах прошлого столетия — господствовала мода на каторжников. Бальзак создает свой цикл романов о приключениях Вотрена по прозвищу Обмани Смерть; в свою очередь Эжен Сю рассказывает о героях парижского дна. С газетных страниц не сходит имя Пьера Коньяра, беглого каторжника, ловко скрывшего свою личину под мундиром жандармского полковника. Тогда же публикуется книга «Воры, физиология их нравов и языка». Автор ее — в прошлом каторжник Франсуа Видок, ставший шефом полиции, хищный волк, обернувшийся сторожевым псом.

Пусть не покажется странным, но и этого бывшего отверженного, превратившегося в начальника Сюрте, называют в числе прототипов Жана Вальжана. Так ли это?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо хотя бы вкратце напомнить историю Видока.

Жизнь Франсуа Видока можно сравнить с самым острым, необычайным авантюрным романом. И в самом деле, его приключения кажутся невероятными, чуть ли не фантастическими.

Не буду распространяться о том времени, когда юный Франсуа Видок жил в отчем доме в Аррасе, слыл головорезом среди мальчишек и, как каждый из них, мечтал о подвигах и путешествиях. Это и толкнуло его совершить свое первое преступление. Выкрав две тысячи франков из кассы отца, пятнадцатилетний отрок решил бежать в Америку. Путешествие, однако, сорвалось: не успел он добраться до порта, как оказался без гроша — по дороге его обчистили. Домой же возвращаться побоялся. Началась бродяжническая жизнь, потом служба в армии, откуда он дезертирует.

Первые три месяца тюрьмы он заработал за драку, случившуюся на почве ревности. В тюрьме Видок решил помочь бежать одному несчастному крестьянину, осужденному за кражу хлеба к шести годам. (Заметьте, снова кража хлеба и явно не соответствующее наказание.)

Побег сорвался. За соучастие Видока приговорили к каторге. В цепях его отправили под конвоем в Брест. Он прошел все круги ада, называемого каторгой, неоднократно бежал, за что получил репутацию «короля побегов». Он жил среди отверженных законом, изучал их повадки и нравы, много лет наблюдал жизнь с ее изнанки. Но настал день, и ему надоело быть в положении травимого зверя. И тогда Видок совершает одно из своих необыкновенных перевоплощений. Каторжник решает навсегда приковать себя к галере власти. Видок становится тайным осведомителем. Путь этот приведет его на вершину — он назначается шефом секретной уголовной полиции.

Заняв этот пост, бывший преступник объявляет решительную войну уголовному миру. И он весьма преуспевает в этом. Его успеху способствовали опыт и знания, приобретенные в предыдущие годы, осведомленность о повадках и приемах уголовников.

Только в первые шесть лет ему удалось упрятать за решетку около семнадцати тысяч преступников. Надо ли говорить, сколь богатый опыт приобрел он, подвизаясь в роли вороловителя, какими фактами располагал!

О своих похождениях Видок позже рассказал в знаменитых мемуарах, опубликованных в 1828–1829 годах. Четыре тома самых невероятных приключений читались лучше всякого остросюжетного романа.

На страницах жизнеописания Видока перед читателем возникал, по мнению тогдашнего генерального инспектора тюрем Моро-Кристофа, человек «необычайного ума, неслыханной, дерзновенной смелости, невероятной, неистощимой изобретательности, огромной физической силы и ловкости». Но только этого, согласитесь, совсем недостаточно, чтобы не оказаться за бортом истории. Почему же и сегодня мы вспоминаем о Видоке?

Как полагает современный историк Жан Савен, изучавший биографию Видока и написавший о нем ряд книг, имя Франсуа Видока до сих пор не кануло в Лету только потому, что его личность интриговала и вдохновляла великих писателей. И это действительно так. Мемуары Видока, а также и он сам служили неиссякаемым источником, откуда его современники-литераторы черпали и сюжеты, и образы.