Тайна исчезнувшей шляпы

Квин минуту постоял молча, потом махнул рукой Дойлу, чтобы тот вернулся на свое место у выхода, и тихо сказал Вели:

— И это при аншлаге…

Вели значительно поднял брови.

— Пока мне ничего не понятно, — добродушно сказал инспектор. — Вижу только труп и толпу вспотевших галдящих зрителей. Прикажи Хессе и Пигготту навести порядок в проходах.

Вели бросил несколько резких слов двум детективам, которые пришли в театр вместе с инспектором. Те стали пробиваться к выходам, расталкивая скопившихся в проходе недовольных зрителей. К ним присоединились полицейские. Актерам и актрисам, которые толпились неподалеку от трупа, было приказано отойти в сторону. В задней части партера полицейские отгородили веревками что-то вроде загона и затолкали туда человек пятьдесят пытавшихся разбежаться по театру зрителей. Потом принялись опрашивать каждого, требуя показать билет и отправляя на законное место. Через пять минут в зале не осталось ни одного стоящего зрителя. Актерам же и актрисам было приказано ждать на отгороженном веревками пространстве.

— Так-то будет лучше, Томас, — ухмыльнулся Квин. — Ты знаешь, как я не люблю шум. Известно, кто этот бедняга?

Вели покачал головой:

— Я к нему даже не прикасался. Да и приехал сюда всего за несколько минут до вас. Патрульный позвонил мне с Сорок седьмой улицы и сообщил, что слышит у театра свистки Дойла. Дойл тут не дремал, сэр. Лейтенант отозвался о нем с похвалой.

— Ага, — сказал инспектор, — значит, Дойл. Пойди сюда, Дойл.

Полицейский подошел и отдал честь.

— Расскажи нам, что же здесь случилось, Дойл, — сказал инспектор, удобно усевшись в кресло.

— Так вот, — начал Дойл. — Минуты за две до конца второго акта этот человек, — он кивнул на уныло стоявшего в углу Пьюзака, — подбежал ко мне — я стоял позади кресел и смотрел постановку — и сказал: «Там убили человека… Человека убили!» Из глаз слезы текут, изо рта пузыри, как у младенца, — я решил, что он чокнутый. Но все же побежал, куда он показывал. В зале было темно, на сцене шла пальба, но на полу действительно лежал человек. Я не стал его поворачивать — только пощупал пульс. Пульса не было. На всякий случай я велел объявить, что нужен врач, и отозвался этот Штутгард…

Инспектор Квин слушал его чрезвычайно внимательно, по-птичьи наклонив голову.

— Отлично, — сказал он. — Молодец, Дойл. Я потом поговорю с доктором Штутгардом. Ну и что было потом?

— Потом я послал отвечающую за эти ряды билетершу за директором театра Панзером. Вон он стоит.

Квин посмотрел на Панзера, который неподалеку разговаривал с Нейлсоном, и кивнул.

— Так это Панзер? Прекрасно… Эллери, тебе передали, что ты мне срочно нужен?

Он ринулся вперед, оттолкнув Панзера, который смущенно отступил назад, и хлопнул по плечу высокого молодого человека, который только что вошел в центральную дверь и стоял, оглядывая представшую перед ним картину. Инспектор взял его под руку.

— Надеюсь, ты не сердишься, что я оторвал тебя от твоих книжек, Эллери? В каком магазине ты сегодня рылся? Я очень рад, что ты пришел.

Инспектор опять вытащил из кармана табакерку, поднес к носу понюшку и чихнул, с беспокойством глядя в лицо сына.

— Вообще-то говоря, — сказал Эллери Квин, — не могу сказать, что разделяю твою радость. Ты меня вытащил из местечка, о котором книголюб может только мечтать. Я уже почти уговорил хозяина магазина уступить мне бесценное первое издание Фальконера и собирался ехать к тебе в управление за деньгами. Позвонил туда — и вот, пожалуйста, я здесь. Подумать только — Фальконер! Ну да ладно, наверно, и завтра будет не поздно.

Инспектор усмехнулся:

— Вот если бы ты мне сказал, что нашел превосходную табакерку антикварной работы, это, может, меня и заинтересовало бы. А книжка! Пошли — нас с тобой ждет серьезная работа.

И, все еще держа сына за рукав, инспектор повел его к группе людей, стоявших возле покойника. Эллери был высоким, широкоплечим молодым человеком с интеллигентным лицом. Высокий лоб и внимательные глаза говорили о том, что Эллери прежде всего человек мысли, особый шарм придавало ему пенсне. Элегантный серый костюм сидел на нем превосходно, и в руках он держал легкую трость.

Оба Квина присоединились к группе людей, толпившихся возле тела. Вели уважительно приветствовал Эллери. Тот перегнулся через кресло, внимательно посмотрел на труп и отступил назад.

— Ладно, Дойл, продолжай, — деловито сказал инспектор. — Ты посмотрел на покойника, задержал нашедшего его человека, вызвал директора… А что потом?

— По моему указанию Панзер закрыл все двери и распорядился, чтобы из зала никого не выпускали и в зал никого не впускали, — ответил Дойл. — Публика подняла по этому поводу страшный шум, но больше ничего не произошло.

— Ясно, — сказал инспектор и опять полез в карман за табакеркой. — Ты все сделал правильно. А теперь займемся этим джентльменом.

Он показал в сторону забившегося в угол дрожащего человечка. Тот неуверенно шагнул вперед, облизал губы, растерянно огляделся по сторонам и молча застыл.

— Как вас зовут? — приветливо спросил инспектор.