Тайна исхода

Она повернулась и пошла, прилагая все усилия, чтобы не вспылить. Но уйти оказалось не так-то просто. Слева зияла глубокая расщелина, будто один из египетских богов с размаху нанес по скале удар топором. А справа — отвесный край скалы, за которым далеко внизу находилось русло. Но зато этот путь был вне поля зрения Стаффорда, и она осторожно продвигалась вперед, пока неожиданно не заметила на уступе чуть пониже следы обуви на толстом слое пыли.

Она прошла немного подальше и увидела, как можно спуститься на уступ. Лили и Стаффорд заканчивали последние приготовления, значит, у нее было несколько минут. Она боялась высоты, и ее ноги уже стали как ватные, но любопытство все-таки пересилило, и, глубоко вдохнув, она двинулась вперед.

II

Открывая на звонок входную дверь, Костас никогда не спешил и всегда брал паузу, ссылаясь на слабый слух и больные ноги. Он считал, что заставлять посетителей ждать являлось привилегией возраста. Но в конце концов он появился, приглаживая на ходу густую шапку седых волос и глядя поверх пенсне, вытащенного по этому случаю из жилета и водруженного на нос.

— Мой дорогой Нокс! — воскликнул он. — Какая приятная неожиданность! — Затем он сморгнул и отступил на полшага назад. — Бог мой, да ты как с поля битвы!

— Неужели все так плохо? — поморщился Нокс. — Можно воспользоваться твоей ванной?

— Ну конечно! Разумеется! Входи. — Костас осторожно провел его по коридору, используя, как слепой, палку, чтобы пробраться между пыльными стопками научной литературы и упаковочными ящиками для артефактов, делавшими квартиру похожей скорее на магазин антиквариата, чем на жилье. На стенах в беспорядке висели звездные карты, мертвенно-бледные оккультные плакаты, акварели цветов и разных медицинских растений, написанные им самим, вставленные в рамку фронтисписы трудов по эзотерике и пожелтевшие газетные вырезки, где говорилось о нем.

Нокс внимательно оглядел себя в зеркало над раковиной. Выглядел он действительно ужасно: на голове и лбу запекшаяся кровь, изможденное лицо, поседевшие от пыли волосы. Он намылил руки и постарался привести себя в порядок, насколько это было возможно. Строчка греческого текста поверх зеркала заставила его улыбнуться:

NIYONANOMHMATAMHONANOYIN.

Один из древнейших известных палиндромов:[75]«Очисти себя не только снаружи, но и внутри». Он вытерся полотенцем для рук, которое сразу приобрело неприятный коричневый цвет, и вышел в комнату.

— Итак? — нетерпеливо спросил Костас. — Что произошло?

Нокс помедлил. Объяснить все было не так просто.

— Ты, наверное, не подключен к Интернету? — спросил он.

— К сожалению, подключен, — ответил Костас и провел его в библиотеку, где приглушенный свет тускло отражался на блестящих кожаных переплетах старинных книг. Он открыл ящик конторки и вытащил тонкий ноутбук. — Сегодня без него уже не обойтись.

Нокс вошел в свой почтовый ящик, но, к его ужасу, тот был пуст. Никаких писем от Гейл. Проклятый негодяй в шлеме, должно быть, все стер. Он вышел из почты и закрыл крышку ноутбука.

— Наверное, мне придется все изложить словами, — сказал он. — Пожалуйста, переспрашивай, если что-то покажется непонятным. Я получил сильный удар по голове.

— Я заметил.

— Похоже, вчера я натолкнулся на какую-то древность неподалеку от Борга. Она раскапывается библейскими археологами и, судя по всему, имеет какое-то отношение к терапевтам. Я сделал несколько фотографий. Там была статуя Гарпократа. Шесть отрезанных мумифицированных ушей. Мозаичная фигура внутри семиконечной звезды, которая напомнила Огюстэну изображение Бафомета каким-то французом, чье имя я не помню.

— Элифас Леви, — кивнул Костас. — Я понимаю, о чем речь.

— И еще там была фреска Дионисия. И Приапа. Вот примерно. И все.

— Но это поразительный список! — воскликнул Костас, и его глаза заблестели от возбуждения. — Ты знаешь, конечно, что терапевты жили неподалеку от Борга?

— Да.

— И Гарпократ. Римляне почитали его как бога молчания, знаешь ли, потому что египтяне изображали его с пальцем, прикрывающим губы. Но на самом деле это не имело никакого отношения к тишине.

— Верно, — согласился Нокс. — Египтяне так изображали молодость, подобно завитку волос на лбу принца.

— Его имя является искажением египетского Хар-па-Харед. Сын Гора. Гор, или Хор, был богом с головой сокола, который слился с богом солнца Ра и стал Ра-Гор-Хуитом, который каждое утро восходит на востоке.

— Я — египтолог, — напомнил Нокс.

— Конечно, ты — египтолог, мой дорогой мальчик. Поэтому-то тебе должна быть понятна связь между ним и Бафометом.

— Какая связь?

— Религия телемитов[76] Алистера Кроули, конечно. Как тебе наверняка известно, Кроули развил то, что начал Элифас Леви. Он идентифицировал Бафомета как Гарпократа, хотя, если быть честным, он это сделал в силу своего вопиющего невежества. С другой стороны, если подумать, Гарпократ всегда ассоциировался с определенной и очень необычной группой александрийских гностиков.

— Какой группой?

— Сначала, думаю, надо выпить чаю, — сказал Костас, облизываясь. — Да. Чаю с тортом.

III