Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика

"Мы полностью захвачены своим частным взглядом на мир, и это заставляет нас чувствовать и действовать так, как если бы мы знали о мире все. Учитель с самого первого своего действия направлен на то, чтобы остановить этот взгляд. Маги называют это остановкой внутреннего диалога, и они убеждены, что это — единственная важнейшая техника, которой ученик должен овладеть." (IV, 239)

С кем же мы ведем этот непрестанный внутренний диалог? Ведь для того, чтобы участвовать в диалоге, нам необходимы две стороны, два объекта, производящих между собой некоторый обмен, чтобы в конечном счете прийти к согласию и единству. (Внутренний диалог, не достигший согласия, — это серьезный симптом душевного недуга, как утверждает психиатрия.) Опять же, заметьте удивительно точный выбор слова! Не «монолог», не "мыслительный поток", не "внутренняя артикуляция" — именно диалог, коммуникация двух неосознанно противопоставленных в психическом пространстве объектов: чистого сенсорного сигнала (внешнего или внутреннего) и перцептуального механизма с его смыслопорождением и референцией. Этот диалог вовсе не обязан «привязываться» к языку, к артикуляции мысленней или голосовой. Даже в том случае, когда вы думаете о том, как разумно распределить финансовый бюджет (еще и шевеля при этом губами), если взгляд ваш случайно упадет на ножницы, лежащие на столе, кто-то в глубинах мозга беззвучно подтвердит вам: "Ножницы." Если же этот «кто-то» уймется (от переутомления или потребленных ядов), вместо «ножниц» вы воспримете нечто — блестящее, острое, округлое, бессмысленное в своем назначении, возможно, даже забавное. Мир перестанет быть миром, и здесь возможно все, что угодно.

(Касаясь проблемы диалогичности человеческого сознания, любопытно обратиться к точке зрения М. М. Бахтина, рассмотренной в статье Л. А. Радзиховского — "Вопросы психологии", 1985, вып. 6. В частности, он пишет: "Обращенность к человеку объединяет диалог и монолог "на равных". Я обращаюсь к другому не потому, что умею обращаться к себе, наоборот, обращаюсь к себе, так как умею обращаться к другому. Первичен (онто- и филогенетически) диалог. Поэтому и структура диалога формирует структуру монолога. Монолог — подвид диалога, а не наоборот. <…> Структура реального мира людей полицентрична, структура сознания — моноцентрична, или, как это обычно говорят, в системе своего сознания человек — творец, субъект, остальные люди (их образы) — объекты. <…>

Так, при примитивной форме эгоцентризма человек в своем внутреннем диалоге легко приводит к согласию с собою своего оппонента, как угодно манипулируя его образом…

Противоположный полюс — предельная децентрованность своего сознания, когда во внутреннем диалоге "образ я" — "образ другого", как и в диалоге реальном, нет "окончательных побед"…

… для Бахтина диалогизм служит выражением бытийных характеристик сознания, объединяющих его с внешним — также диалогичным — общественным бытием, и есть залог того, что сознание «открыто» во внешнее общественное бытие и способно воспринимать его бытийные характеристики; есть, другими словами, конкретно-психологическое воплощение и мера социальности сознания. <…>

Но что все-таки значит «противоположность», "отношения диалога", что считать "одним отрезком" в сознании — внутреннем диалоге?..

Остается предположить, что в сознании есть два уровня: внешний и внутренний. Внутренний слой формируется в раннем онтогенезе (до речи?), на базе существующих к моменту рождения психологических структур и благодаря интериоризации внешнего диалога ребенка со взрослым, в режиме которого (открытого диалога) первоначально и существует психика ребенка. Элементы этого слоя не бесплотны, имеют бытийные (бытийно-диалогические) характеристики, его функции — непосредственное восприятие не содержания, а исходных "бытийных характеристик" самого бытия (общественного бытия) и себя в нем; нечто вроде априорных бытийно-диалогических форм сознания. Этот слой сознания не поддается формально-логическому анализу: он непрерывен и не поддается расчленению на части (недизъюнктивен). Затем на основе неизвестного нам механизма внутренний слой порождает структуру внешнего: деперсонализированного, монологизированного, элементы которого бесплотны; мир открывается внешнему слою не в бытийственных характеристиках, а в содержании, значении; этот слой доступен формально-логическому описанию, он расчленим на части.

Сознание в такой модели выступает как процесс взаимодействия внешнего и внутреннего слоя. Теперь ясно, почему Бахтин считал диалог универсальной формой существования сознания. Диалогичность сознания обычно понимают как диалогичность его содержаний (т. е. содержаний внешнего слоя), диалоги во внутренней речи. Но эти диалоги а) нечасты, б) монологизированы. Итак, для этого подхода диалоги в сознании Уже внутренней речи. С позиции же Бахтина

а) диалогично бытие внутреннего слоя и б) диалогична структура (а не содержание!) внешнего слоя (этаструктура есть «аббревиатура» диалогического бытия внутреннего слоя)".)