Тайна Карлоса Кастанеды. Часть II. Безупречность и сновидение

В другом месте дон Хуан подчеркивает: «Те же видящие, что умели только видеть (но не были безупречными воинами. – А. К.), были обречены.

И когда на их землю пришли завоеватели, они оказались такими же беззащитными, как и все остальные» (VII).

Здесь мы касаемся довольно тонкой проблемы, связанной с отношением друг к другу трех важных аспектов дон-хуановского знания: видения, безупречности и намерения. О намерении речь впереди – это сложная и серьезная тема. Пока же следует только указать на сущность возникшей ситуации. Разумеется, для достижения видения требуется определенное накопление энергии, но только путь воина (т. е. безупречность) дает возможность пользоваться намерением и, таким образом, произвольно манипулировать всеми энергетическими полями, доступными воину благодаря видению. С другой стороны, воины, имевшие достаточно личной силы, чтобы входить в контакт с намерением, могли, однако, так и не обнаружить того энергетического состояния, что приводит к видению. В этом случае, как говорил дон Хуан, они были «великими магами, но не были видящими».

Манипулируя энергиями «на ощупь», они добивались замечательных результатов, и все же многое оказывалось для них скрыто по причине магической «слепоты». Об энергетической стороне этих процессов еще будет сказано в заключительной части этой книги.

* * *

Теперь, рассмотрев детально всю концепцию безупречности, с такой основательностью представленную нам в книгах Кастанеды, и осознав грандиозные масштабы личностной трансформации, необходимой на пути воина, можно оценить емкость и содержательность «магической формулы», оставленной Карлосу Сильвио Мануэлем (книга «Дар Орла»), – своеобразного заклинания, которое возвращает силы воину в тяжелые минуты его жизни.

Каждая сентенция здесь содержит как бы краткий итог пройденного за годы ученичества этапа и очерчивает самые важные положения практики в краткой афористической форме. В каждой фразе заключено отрицание и утверждение – отрицание одного из основополагающих аспектов личностной установки ординарного сознания и утверждение новой установки, снимающей или преодолевающей прежнюю.

(1) Я уже отдан Силе, что правит моей судьбой.

С самого начала мы сталкиваемся с отрицанием экзистенциальной озабоченности собственной судьбой. На первый взгляд, смысл сентенции негативен: она утверждает подчиненность (не-свободу) человеческого существа перед лицом неумолимого закона, осуществляющего его судьбу.

Парадокс, заключенный в таком утверждении, постоянно присутствует в учении дона Хуана, как и в ряде иных метапсихологических доктрин мистицизма.

Сила, о которой идет речь, принципиально непостижима, работа ее неумолима и загадочна, а потому она как бы космически удалена от индивида – удалена в обоих значениях этого слова: устранена из внутренне освоенного пространства и, одновременно, отодвинута в немыслимую даль. Словом, она обесчеловечена, дегуманизирована; это холодный и фатальный образ – ему нельзя молиться, он не знает жалости и безразличен к страданию. Но есть и другая сторона этой Силы: будучи чем-то бесконечно большим, чем человек, она все же включает в себя человека, некою частью словно резонирует с ним и растет из него же. Быть может, следует говорить пронизывает его, что скорее соответствует действительности. Но в данном случае нам хочется подчеркнуть участие субъекта в этом над-субъектном процессе, – тем более что Сила абсолютна, и любая точка оказывается источником ее, оставаясь в равной степени предметом ее приложения.

В конечном счете, это непостижимый союз между человеком и универсумом, блистательно осуществляющий бытие в его гармонии. Так преодолевается «отчужденность» человека Судьбе. Парадоксальным образом он, осознавая себя игрушкой в руках могущественной стихии мира, становится подлинно свободным: судьба его реализуется в истинной гармонии с его сущностью, а дух избавляется от каторжного груза страхов, забот, ожиданий. Негативная подчиненность есть на самом деле подчиненность себе же, но в содружестве с Реальностью, а не в противостоянии ей. Тональ личности, осознав свои границы и незначительность свою перед лицом Бытия, отдает право на власть нагуалю, оставив себе лишь сталкинг – сложную игру, о которой мы поговорим в следующей главе. «Нет ни раба, ни свободного, ни того, кто стремится к свободе», – сказано в Упанишадах.

(2) У меня ничего нет, и (потому) мне нечего защищать.