Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию

Этот доклад начальника Санитарного департамента генерала З. Гордынского военному министру Польши стал, вероятно, «последней каплей» для польского руководства. До этого З. Гордынский 2 декабря 1919 г. направил крайне жесткую записку министру военных дел о тяжелом положении военнопленных и необходимости созыва межведомственного совещания по этому вопросу. Руководство министерства решило проблемы, которые волновали не в меру настойчивого генерала просто и эффективно. 20 февраля 1920 г. генерал был переведен на более спокойную работу, не связанную с пленными (Красноармейцы. С. 827).

Естественно, что по докладам З. Гордынского не было предпринято действенных мер. В результате в 1920 г. ситуацию с питанием пленных Ст. Семполовская характеризовала так:

«…Общее состояние дел с питанием следует признать (последние месяцы прошлого года) очень плохим… Не говоря уже о таких случаях, как обнаружение сена в желудке умершего пленного, что имело место в лагере в Домбе…»

(Красноармейцы. С. 583)

Не вызывает сомнения, что продовольственная норма в полном объеме до пленных не доходила. Смерть от истощения была обычным явлением в польских лагерях. Лучше всего причины такого положения раскрыл Подольский (Вальден), который, как бы предвидя разгоревшиеся спустя 80 лет споры, писал:

«Слышу протесты возмущенного польского патриота, который цитирует официальные отчеты с указанием, что на каждого пленного полагалось столько-то граммов жиров, углеводов и т. д. Именно поэтому, по-видимому, польские офицеры так охотно шли на административные должности в концентрационных лагерях».

(«Новый мир», № 5, с. 88)

Надо заметить, что голода в 1919–1922 гг. в Польше не было.

Критически настроенный читатель может заметить, что примеры из 1919 г. не вполне уместны. В польском плену в конце 1919 г. пленных красноармейцев было немногим более 13 тысяч (Красноармейцы. С. 9). В то же время основное количество пленных красноармейцев погибло в осенне-зимний период 1920/21 г.

Однако обращение к 1919 г. более чем обоснованно. Польские власти в 1919 г. даже для такого сравнительно небольшого количества пленных не смогли, а точнее, не захотели обеспечить условия в соответствии с требованиями Женевской конвенции. Это ещё одно подтверждение осознанно целенаправленной политики верховных польских властей по созданию невыносимых для жизни условий для «большевистских пленных».

Проф. З. Карпус и В. Резмер в предисловии ссылаются на свидетельство посла Великобритании в Германии Э. В. д’Абернона, который утверждал, что в августе 1920 г. русских военнопленных «здорово и хорошо кормят» (Красноармейцы, с. 23). Для понимания, что это не совсем верная информация, достаточно прочитать показания вернувшегося из плена Андрея Прохоровича Мацкевича. В октябре 1920 г. он был доставлен в лагерь Белостока, в котором пленный в день получал:

«…небольшую порцию черного хлеба, весом около ¹/₂ фунта (200 г), один черепок супа, похожего скорее на помои, и кипятку».

(Красноармейцы. С. 175)

Начальники польских лагерей умели принимать проверяющих. Так, секретарь — распорядитель отдела военнопленных Американской ассоциации христианской молодежи И. Вильсон после посещения в октябре 1920 г. концентрационной станции в Модлине заметил по поводу пищи для военнопленных, что:

«она была вполне удовлетворительной и по содержанию была лучше той, которую получали русские пленные в Германии. Комендант был очень любезен…»

(Красноармейцы. С. 340)

Напомним, что именно в это время командир укрепленного района Модлин Малевич телеграфировал начальству о том, что военнопленные концентрационной станции едят «различные сырые очистки» и у них «полностью отсутствует обувь и одежда» (Красноармейцы. С. 355).