Тайна Хантсвилла

Такую запись, сдавая дежурство, сделал в постовой ведомости в первом часу ночи 18 августа 1943 года фельдфебель Больтенхаген. Он прибыл в Пенемюнде после ранения, полученного на фронте, и был рад спокойной обстановке, царившей на острове. Больтенхагену хотелось, чтобы его семья, проживавшая в Эссене, также была избавлена от налетов англо-американских бомбардировщиков, как и он. Фельдфебель взял противогаз и пошел к расположенной поблизости казарме.

Только что по радио объявили о приближении с северо-запада бомбардировщиков противника. Но никто не обратил на это внимания. Англо-американские самолеты в последнее время часто пролетали над устьем Одера в направлении Берлина и тем же маршрутом возвращались обратно.

Ни фельдфебель Больтенхаген, да и никто другой на Узедоме отнюдь не предполагали, что это был маневр. Пилоты бомбардировщиков из королевских военно-воздушных сил и те не знали, почему они уже в течение четырех недель должны были, возвращаясь после бомбежки Берлина, обязательно пролетать над Узедомом.

Сильная противовоздушная оборона на острове имела строгий приказ не открывать огня и не поднимать в воздух истребители, дабы не привлечь внимания противника к ракетному острову. Так было и этой ночью.

Еще накануне маршал королевской авиации сэр Артур Траверс Харрис пригласил ответственного за операцию подполковника Серби и его офицеров в свой кабинет и сообщил:

«Всем экипажам должна быть разъяснена чрезвычайная важность цели, на которую сегодня будет совершен налет, и безусловная необходимость сразу же уничтожить ее. Если налет не удастся, он будет повторен в последующие ночи. В этом случае, однако, не удастся избежать больших потерь!»

Кроме подполковника Серби цель операции «Фотон» знали только два офицера штаба бомбардировочного соединения. Сам Серби намеревался кружить на своем самолете над Узедомом и наводить экипажи на цель.

Налет на Пенемюнде начался. Первые волны бомбардировщиков пролетели над Узедомом как и в предыдущие ночи. Внизу даже не объявили тревогу, по-прежнему уповая на прекрасную светомаскировку.

Внезапно над северной оконечностью острова повисла «рождественская елка»36. Почти одновременно из четырехмоторных бомбардировщиков посыпались тяжелейшие бомбы, канистры с зажигательной жидкостью и фосфором. В пенемюндской запретной зоне началось светопреставление. Задрожали здания. Девять 500-килограммовых бомб разрушили бетонированные цеха. Дома в поселке горели подобно факелам. И только после этого открыли огонь немецкие зенитные батареи.

Одна волна бомбардировщиков сменяла другую. Один «бомбовый ковер» за другим обрушивался на хорошо видневшиеся в лунном свете цехи, где создавалось «оружие особого назначения». Подполковник Серби, летая над островом, отдавал приказы. Полтора миллиона килограммов фугасных и зажигательных бомб было сброшено в ту ночь на цель.

Наконец над островом появились ночные истребители, срочно посланные из района Берлина. Им удалось сбить 47 из 600 «летающих крепостей», участвовавших в налете.

Уже взошло солнце, а фосфор продолжал гореть, распространяя едкий дым и дождь искр. Первые команды саперов, прибывшие из Вольгаста и Штеттина, пытались спасти то, что еще было можно.

735 пенемюндцев было похоронено после этого налета. Вальтер Дорнбергер и Вернер фон Браун, ответственные за смерть этих людей, потеряли незаменимых специалистов – ученых в области ракетной техники. Погибли начальник полигона, специалист по двигателям доктор Вальтер Тиль, старший инженер Вальтер и генерал-майор фон Шамье-Гличинский. Половина лабораторий была превращена в руины и пепел, уничтожены тысячи чертежей. От электростанции и кислородного завода остались лишь полуразрушенные стены. Сгорел поселок технического персонала. Был превращен в развалины портовый квартал. Уцелели лишь некоторые хорошо замаскированные испытательные площадки, аэродинамическая труба и измерительная лаборатория.

Хотя англичане, проводя воздушный налет на ракетные базы вокруг Пенемюнде, и имели точные планы расположения объектов, добытые участниками польского движения Сопротивления, они не пощадили барачные поселки военнопленных и насильственно угнанных рабочих. А тех из них, кто пытался спастись от английских бомб, расстреливали из пулеметов эсэсовцы.

До сих пор неизвестно точное число иностранцев и немцев – заключенных концлагерей, погибших на острове Узедом. Об этой кошмарной бомбежке напоминает установленный на кладбище в Карлсхагене каменный крест. На нем по указанию евангелической церкви высечена надпись: