Тайна художника

— Но ведь тот человек, который убил вашего сына, по-моему, все еще жив! — резко бросил я, надеясь заставить ее откровенно поговорить о прошлом.

— Откуда… вы это знаете? — тихо спросила она с заметной дрожью в голосе.

— Я чувствую это! — твердо и уверенно ответил я. — К тому же, есть также и множество улик и фактов! Например, недавно погибли, вернее были убиты Поль Гримес и Якоб Вайтмор, как я вам только что рассказал. К тому же есть еще один убитый много лет тому назад мужчина. Его кости были внезапно выкопаны сегодня ночью из земли в оранжерее виллы Рихарда Хантри.

Милдред Меад намеревалась что-то сказать. Она пошевелила своими побледневшими губами, но четко выговорить слова ей удалось только со второй попытки.

— Что же это за мужчина? — чуть слышно прошептала она.

— Он еще пока не идентифицирован. Но это лишь вопрос времени. Двадцать пять лет назад этот мужчина неожиданно появился у двери виллы Хантри вместе с какой-то женщиной и маленьким мальчиком. Это был его второй приход, в первый раз он появился там один. Так вот, между ним и Хантри произошла ссора, и даже, возможно, драка. Это пока предположение, но оно более реально, чем та версия, которая дошла до меня. Согласно той версии, пришедший был вообще болен. Он якобы упал, ударился головой о лестницу и тут же умер. А миссис Хантри сразу же закопала его труп у себя в оранжерее, чтобы избежать огласки и расследования.

— Вы все это… узнали от Франчины Хантри? — тихо спросила Милдред Меад.

— От нее и от… других тоже!

Старая Милдред Меад широко открыла глаза. Ее лицо еще больше скривилось, будто сразу осунулось, похудело, сморщилось. Но больше она ничего не сказала.

— Можно допустить и такое, что Джек Бемейер купил для вас большой дом у каньона… За счет семьи Хантри… Возможно и так, что они его вам презентовали при посредничестве Бемейера?

— Зачем бы все это делать?

— Чтобы обеспечить ваше молчание по делу об убийстве вашего сына! Ведь могло быть и так?!

Старая Милдред Меад медленно покачала головой.

— Смерть Вильяма была всем известным фактом… Кому нужно было мое молчание? — тихо возразила она.

— Его убийце, конечно же! — резко ответил я. — Допустим на минуту, что это был Рихард Хантри… Почти сразу же после смерти Вильяма в Аризоне он поспешно оттуда уехал в Калифорнию, за пределы досягаемости властей штата, и больше никогда туда не возвращался. Следствие против Рихарда Хантри было вскоре прекращено. Если у вас и были какие-то подозрения, то вы почему-то сохранили их при себе и никому не сказали ни единого слова! Ведь так?

Милдред Меад снова покачала головой:

— Вы совсем меня не знаете! — теперь уже резко отозвалась она. — Когда мне показали тело сына для опознания, я чуть не умерла сама… Не забывайте того, что Вильям тоже принадлежал к той же семье! Во-первых, отец Вильяма — Феликс Хантри. А во-вторых, между Вильямом и Рихардом никогда не было конфликтов…

— Тогда почему же Рихард Хантри так поспешно уехал из Аризоны? Сразу же после смерти Вильяма?

— Не знаю… Может быть, боялся того, что его тоже убьют…

— Так он утверждал?

— Я никогда не говорила с ним на эту тему! — сердито возразила она. — Более того, просто ни разу не видела его с тех пор.

— После смерти Вильяма? — упорно уточнил я.

— Да, конечно! Я не видела Рихарда Хантри более тридцати двух лет. И в течение четверти века не слышала о нем ничего… Не знаю даже, что с ним произошло… Говорят, он просто исчез из города.

Мне так и не удалось получить больше никаких сведений от старой Милдред Меад. Видя бесполезность дальнейших расспросов, мы распрощались.

Но настороженность у меня осталась…

Глава 27

В доме Якоба Вайтмора горел свет. Это немного меня обрадовало, и я даже стал питать надежду, что застану там наконец Бетти Посидан такой же веселой, непосредственной, живой.

Но мои надежды не оправдались. Внутри находилась только все та же Джеси Габл, подруга умершего Якоба Вайтмора. Как только она открыла мне дверь и впустила внутрь, я сразу же отметил в молодой женщине заметную метаморфозу. Теперь ее движения были более уверенными и обдуманными, а в глазах светилась надежда на лучшее будущее.

— С вас полагается 100 долларов! — сразу же заявила Джеси Габл, как только мы уселись на старые стулья в их бедной гостиной. — Мне удалось узнать, как зовут ту женщину, которая продала Якобу картину, которой вы так интересовались.

— И кто же это был? — спросил я с явным интересом.

— Минуту терпения! Не спешите! Откуда я могу знать, что у вас есть с собой эти 100 долларов…

Я вынул из кармана портмоне, медленно отсчитал нужную сумму и положил деньги на стол перед ней.

Джеси Габл сразу же протянула руку и накрыла их своей ладонью. Потом торжественно сообщила:

— Ее зовут Джонсон!

— Мать Фреда? — уточнил я.

— Я не знаю, чья она мать.

— А как ее имя, этой Джонсон?

— Тоже не знаю. Стенли Мейер сообщил мне только ее фамилию.

— А кто такой Стенли Мейер?