Тайна художника

— Вы ведь хотели позвонить Полю Гримесу, — напомнила она, протягивая справочник. — Только не пытайтесь выведать у него цену картины. Впрочем, если даже вы ее узнаете, то обещайте, пожалуйста, никому о ней не говорить.

Я выписал адрес Поля Гримеса и номер его телефона. Но не домашний, а телефон его картинной галереи, расположенной в нижней части города. Затем набрал этот номер и подождал ответа. В трубке послышался голос женщины. Он был немного гортанный, какой-то экзотический. Я узнал, что мистер Гримес сейчас беседует с клиентом, но скоро освободится. Назвав свое имя, я попросил предупредить его о том, что заеду немного позднее.

— Прошу не говорить ей обо мне… — тихо попросила Рут Бемейер, наклонившись почти к самому моему уху.

— Кто это? — так же тихо поинтересовался я у нее, наклонив трубку телефона в сторону.

— Ее, кажется, зовут Паола… Обычно он представляет ее как свою секретаршу. Но, по-моему, она имеет более тесные отношения со своим шефом…

— Почему у нее такой сильный акцент?

— Она из Аризоны, частично индианка.

«Снова все та же Аризона!» — мелькнула у меня мысль. Я невольно перевел взгляд на висевшую на стене фотографию шахты, находившуюся в той же местности, в Аризоне.

— Оказывается, все это дело крепко связано с Аризоной… — задумчиво проговорил я. — По-моему, вы недавно упомянули в нашем разговоре, что и Рихард Хантри прибыл в Санта-Тереза тоже из Аризоны, не так ли?

— Да! Все мы оттуда родом и юность провели именно там. Но потом, как видите, приземлились здесь, в Калифорнии…

— А почему вы приехали именно сюда? — полюбопытствовал я.

— Вы, по-видимому, вспомнили недавний упрек мужа в мой адрес… Мол, это был как раз тот город, куда переехал Рихард Хантри, что заставило и меня поселиться здесь…

— Это правда? — спросил я напрямую, не прибегая к дипломатии.

— Крупица правды в этом есть… Рихард был единственным хорошим художником, которого я лично знала. Он научил меня смотреть на все вокруг как-то по-особому. Я была увлечена идеей поселиться в городе, где были созданы его наилучшие произведения… Не знаю, поймете ли вы меня. Все основные картины Рихард Хантри написал сравнительно за короткое время: семь лет. А потом неожиданно исчез…

— Когда это было?

— Если вам нужна точная дата, так это август 1950 года!

— Вы уверены в том, что он исчез по собственной воле? Его ведь могли убить, похитить?

— Это исключено! — горячо и уверенно возразила она. — Я ведь уже говорила, что он оставил письмо своей жене…

— Она все еще живет в этом городе?

— Да. Вы легко можете увидеть ее виллу из любого окна нашего дома. Она расположена внизу, неподалеку отсюда.

— Вы знакомы с ней?

— Когда-то были даже близки… В молодости… Но никогда по-настоящему не дружили. А после нашего переезда сюда я почти никогда и не видела ее… Но почему вы спросили о ней?

— Я хотел бы взглянуть на оставленное ее мужем письмо в день его исчезновения.

— У меня есть его копия. К тому же фотокопию этого письма можно увидеть и даже купить в местном музее.

Извинившись, миссис Бемейер вышла на минуту из комнаты и вскоре принесла копию письма. Оно было помещено в серебряную рамку, как местная реликвия. Рут Бемейер, стоя поблизости от меня, стала читать текст фотокопии письма Хантри. Ее губы при этом дрожали, словно отказываясь слушаться. Потом с явной неохотой она вручила ее мне. Я понял, что эта фотокопия ей очень дорога…

Письмо было отпечатано на пишущей машинке. Кроме подписи здесь была дата: 8 августа 1950 года и указан город Санта-Тереза. Вот его текст:

«Дорогая Франчина!

Это мое прощальное письмо. С болью в сердце сообщаю, что должен тебя покинуть… Мы часто говорили о необходимости открыть новые горизонты, за которыми я смогу найти неизвестный доселе свет на море и во льду… Здесь красивое взморье, но его история уже рассказана для меня полностью… Так же, как когда-то Аризона… Подобно Аризоне, история эта оказалась короткой: она не может осуществить все те предначертания, для которых я создан природой… Теперь я должен искать то же, но уже где-то в другом месте. Искать черты более глубокой и пространнейшей темноты, более проникновенного света… и подобно Раучину, я твердо решил искать все это в одиночку, чтобы исследовать не только внешний мир, но и закоулки собственной души…

Я не беру с собой ничего, кроме таланта и своих воспоминаний о тебе…

Дорогая жена, дорогие друзья! Вспоминайте обо мне иногда так, как вам представляется верным. Я же делаю лишь то, для чего рожден.

Рихард Хантри.

8 августа 1950 года, Санта-Тереза.»

Внимательно прочитав весь текст копии письма несколько раз, я вернул его хозяйке. Она прижала его к груди как самое дорогое, что у нее есть на свете.

— Прекрасно написано, правда? — тихо спросила она взволнованным голосом.

— Не совсем уверен в этом… Впрочем, все зависит от точки зрения. На мой взгляд, этот Хантри был большой фантазер и мот!

Миссис Бемейер пожала плечами. Потом добавила:

— Его жена, кажется, перенесла исчезновение Рихарда довольно легко…

— Вы когда-нибудь говорили с ней об этом?

— Нет, конечно! Не говорила! — резко и коротко бросила она.