Тайна Кира Великого

— Ты не похож на простого воина,— проницательно заметил он,— Раз спрашиваешь от лица самого Кира, скажу. Мой отец Алиатт был счастливым человеком. Солон под­твердил бы. Но сам он не считал себя таковым. Для полного счастья ему не хватало Каппадокии, которая некогда при­надлежала Лидии. В свое время он не мог начать войну.

Было затмение солнца. Этот дурной знак мой отец при­нимал на свой счет. К тому же мирный договор с Мидией был выгоден и для Вавилона. Если бы мой отец нарушил мир, Мидия и Вавилон выступили бы против него, и тогда он разрушил бы свое собственное великое цар­ство.. Крез вздрогнул, закрыл глаза и забормотал как умалишенный: — Великое царство... великое царство... великое царство...

Вдруг он уронил голову на грудь, закрыл лицо руками и едва слышно пробормотал:

— О боги! Вот оно, возмездие! Пятый в роду! Пятый в роду!.. Ведь это я! Я и разрушил теперь великое царство!

Мы с Киром переглянулись. Я по его велению тронул Креза за плечо и тихо сказал ему:

— Успокойся, царь. Еще не все потеряно.

— Что?! — изумился он и поднял голову; взгляд его вы­ражал глубокую растерянность.

— Тебе, Крез, тоже не хватало для полного счастья Кап­падокии? — спросил Кир.

Царь Лидии — в будущем самый мудрый и самый бла­горазумный приближенный Кира (замечу теперь, что даже Гистасп признавал его ум и не раз обращался к нему за советом) — в тот миг только бессмысленно выпучил глаза. Не дождавшись вразумительного ответа, Кир задал ему но­вый вопрос:

— Или ты, царь, хотел проверить собственными руками крепость своего счастья и благополучия?

— Кто вы? — спустя несколько мгновений пробормотал Крез, тряхнув головой.

Некоторое время он опасливо озирался с таким видом, будто почувствовал, что к нему в шатер вместе с персид­скими лазутчиками забрались невидимые злые духи. Потом снова потянулся за вином, но я отставил кувшин.

— Ты, царь, веришь эллинским оракулам,— сказал Кир,— Значит, для тебя мы всего лишь посланники случая.

— Или, если угодно тебе, царь, Судьбы,— добавил я; мне, эллину, Судьба нравилась больше случая.

— Вспомни Солона, царь,— улыбнулся Кир.— Ты жив. Значит, еще можешь надеяться на истинное счастье.

С этими словами Кир вынул из-под гиматия притороченный к поясу кожаный кошелек, распустил тесьму и высыпал на ковер перед Крезом содержимое.

Уж не знаю, кто больше удивился — Крез или Кратон. Из кошелька высыпались игральные кости. Те столь знакомые Кратону кости!

Появление этих костей так поразило меня, что мне даже почудилось, будто Кир желает опять сыграть со мной, и я едва не потянул к ним руку.

Крез потер кулаками глаза и уставился на ковер. На­верно, у нас с царем Лидии было одинаковое выражение на лицах, ибо Кир сверкнул глазами и оглушительно разразился тем смехом, которого я уже давно не слыхал. Огоньки заметались от испуга. Думаю, что и кони лидийского войска шарахнулись в стороны от шатра. Не вовремя обратился Кир в былого весельчака, но все обошлось: никто из врагов не бросился в шатер узнать, что за страшный дух смеется над их повелителем.

— Царь Кир предлагает игру? — обретя дар речи, во­просил Крез,— На что?

— Твой случай, царь, твоя Судьба — ты и ставь... Так хочет царь Кир. Каппадокия. Или «великое царство». Или же счастье. Царь Кир Ахеменид пока имеет то же самое. Равное на равное.

«Неужели Кир готов проиграть в кости Каппадокию?!» — изумился я.

— Если я выиграю Каппадокию, это не значит, что вы­играю свою жизнь,— пробормотал сообразительный Крез.

— Выбор за тобой, царь,— твердо и повелительно про­говорил Пастырь персов.— Так хочет царь Кир.

— О боги! — вздохнул Крез и потянулся к костям.

Кир положил перед ним кожаный кошелек. Крез брал каждую из трех костей по отдельности, подносил близко к глазам, осматривал со всех сторон, а уж потом опускал в кошелек.

— Если царь Кир оставляет мне выбор, то я желаю выбирать после броска,— надумал он.

— Благоразумно,— согласился «посланник Кира» с та­ким осторожным условием.

Крез тщательно потряс кошелек, держа его у самого лица, и сделал бросок. Выпали все пятерки — прекрасный итог!

Кир улыбнулся, сам собрал кости, заставил их немного поплясать и выбросил на две «горошины» меньше.

— Тебе, царь, сопутствует удача,— вполне дружелюбно заметил он.— Повторим еще дважды.

Второй раз оказалось поровну. В третий Крез опять выбросил больше.

Лицо лидийского царя побагровело. По всему лбу и даже на крыльях носа у него выступили крупные капли пота. Радости я в нем не замечал. Он только дышал глубоко и шумно, как человек, наконец оторвавшийся от пресле­дователей.

Кир вовсе не был удручен своим проигрышем.

— Вот видишь, царь,— сказал он,— Страшиться было нечего. Чем посылать к оракулам, можно было все быстро решить самому. Не говори о своем выборе. Успокойся. Подумай. Когда персы решают что-то между собой и договариваются в вечерний час за кувшином вина, тогда они обязательно собираются вновь на следующее утро трезвыми и утверждают все договоры заново. Это хоро­ший обычай.

— Вы еще вернетесь завтра? — робко спросил Крез, словно страшась, что ему придется бросать кости вновь, на трезвую голову.