Тайна ключа из слоновой кости

Призрак сделал шаг вперед, и снова неведомая сила остановила его. Синие глаза метали гневные искры, но Хоуп могла бы поклясться, что взгляд его затуманился слезами. Закрыв глаза, он поднял лицо к небесам, тяжело и прерывисто дыша. Когда он снова открыл глаза и посмотрел на нее, она прочитала в них еще большее отчаяние.

— Я умер.

Вопросов больше не было. Это был ответ на все.

— Попробуйте опять.

Он покачал головой, не отрывая взгляда от ее глаз.

— Ничего не получится. Я умер. Я всего лишь видение. Я должен оставаться тут. Теперь я это знаю.

— Нет! — закричала она и потянула его та руку. Ей так хотелось, чтобы он пришел к ней в дом. Она хотела, чтобы он был рядом. Но все было бесполезно. Невидимая стена появилась между ними, и он оказался в западне по другую сторону.

Слезы отчаяния заструились по ее щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.

Он потянул ее за руку, отошел на несколько шагов назад и заключил в свои горячие объятия.

— Ничего, chérie. Я должен был бы сразу понять. Даже местность вокруг выглядит совсем по-другому — теперь я действительно это вижу. — Он прижал ее голову к своей груди, и она услышала, как ровно бьется его сердце. — По правде говоря, мне кажется, я и раньше об этом знал, но просто не хотел поверить в это.

Она шмыгнула носом.

— Почему?

— Потому, что я полагал, что вы — моя Фейт и Господь оказался столь добрым и милосердным, что вернул ее мне.

— Что же теперь будет? — Она отодвинулась, удивляясь, с чего бы это она потеряла контроль над собой. Да уж: если она достаточно распутна, чтобы бегать обнаженной, то должна же хоть сейчас постараться быть осмотрительной, общаясь с этим призраком-джентльменом.

Он коротко и печально улыбнулся и очень по-французски пожал плечами.

— Кто знает, chérie? Возможно, мне суждено пробыть здесь вечно. Может быть, сегодня вечером я снова исчезну и увижу, как Фейт ждет меня.

— Но почему вы здесь? Должна же быть причина! Всегда бывает причина!

— Правда? И многих ли призраков вы встречали раньше? — Он пригладил ей волосы, нежно обхватив ее лицо большими сильными руками.

— Ни одного, — призналась она.

— Ни одного?

Хоуп не могла подавить улыбку, от которой на щеках ее образовались ямочки.

— Нет.

В ответ в его глазах замерцали синие огоньки, сразу согревшие ее.

— Так, выходит, я первый?

— Да, — проговорила она, рассмеявшись. Это было так забавно! И так нелепо! Она стоит себе обнаженная, в одном только старинном французском военном камзоле, и говорит не с кем-нибудь — с призраком!

— Alors.[6] Значит, мы в одинаковом положении Ты — тоже первая, с кем я заговорил с тех пор, как стал призраком.

Хоуп подняла брови.

— Откуда вы знаете? — спросила она. — Я хочу сказать, вы ведь узнали, что вы призрак, всего минуты две назад, так откуда же вам знать, с кем вы разговаривали за эти столетия?

В его глазах все еще плясали огоньки — видно было, что он забавлялся.

— Я просто знаю, и все. Иначе я бы вспомнил, как начинаю сейчас припоминать и другое. — Он посмотрел через ее плечо на далекий берег, что виднелся за гладью воды.

— Что именно?

— Например, что я так и не был до конца уверен, осмелится ли моя Фейт бросить вызов своему отцу и прийти ко мне. Я был уверен в моей любви, но не уверен в ее.

Должно быть, он очень страдает, если все еще ждет и не знает, не напрасно ли его терпение, подумала Хоуп. В голове у нее роились вопросы — множество вопросов, на которые не было ответов. Но она была убеждена, что ей удастся найти ответы — пока, правда, неизвестно как.

— Арман, оставайтесь на холме. Я пойду вымоюсь и переоденусь. Затем приготовлю что-нибудь поесть и принесу еду сюда — мы поедим вместе.

Взгляд его глаз снова приковался к ее глазам, возвращая обоих в настоящее, и Хоуп почувствовала, словно теплая и бархатистая стрела медленно пронзила все ее существо.

— Хорошо, — ответил он. — Хорошо, потому что я умираю с голоду.

— Я точно не уверена, но, по-моему, во всех книжках по этикету говорится, что призракам не полагается испытывать голод.

— Ну, а я голоден, — твердо заявил он.

Глава третья

Наконец Хоуп захлопнула за собой дверь. Прикрыв глаза и вслушиваясь в тишину дома она прислонилась к прохладному дереву. Она точно спятила! События в Центральной Америке подтолкнули ее к острой грани, и сейчас иллюзия присутствия Армана является не чем иным, как запоздалой реакцией рассудка на пережитое ею нечеловеческое напряжение. Наверное, она слишком рано успокоилась, слишком расслабилась, веря в свое полное выздоровление, и вот теперь рассудок начинает откалывать номера.

Тут она раскрыла глаза шире. Нет. Он был настоящий. Такой же настоящий, как и она сама. На цыпочках Хоуп подкралась к окну над раковиной и посмотрела на подножие холма. Армана не было.

Неужели все случившееся: Арман, гроза, то, что он не мог уйти с холма, — неужели все это было лишь игрой ее воображения? Неужели ей так сильно хочется верить, что мужчины бывают и хорошими, а не только скотами, подобно ее тюремщикам? А может быть, ее рассудок просто пытался найти нечто похожее на реальность в этом бредовом мире?